Передайте в Центр (сборник)
Шрифт:
– Да, шеф.
– Отлично. Благодарю вас, майор. В вашей тюрьме русская шпионка пробудет не больше недели. Не думаю, что она захочет сбежать, но все-таки присматривайте за ней.
Вейд положил трубку.
– Ну, мой милый и добрый Отто, – он улыбнулся. – Кажется, это все, что мы можем сделать для демократии и науки Евросоюза.
На пограничном мосту не было полосатых столбиков. Две красивые женщины шли навстречу, с любопытством рассматривая лица друг друга. Сзади каждой из них шли двое рослых парней.
На правом и левом берегу реки, возле машин, стояли люди. Они смотрели на женщин на мосту и тихо переговаривались.
Галя сжала кулачки и толкнула плечом почти проскользнувшую мимо Джоан Макенрой.
– Стерва! – громко сказала она.
До сих пор Джоан иногда сама (не без гордости!) называла себя стервой. Но то презрительное выражение, с каким это определение прозвучало у Гали, задело ее за живое. Она остановилась и тихо, бледнея лицом, спросила:
– Что ты сказала?..
– Стерва! – повторила Галя.
Джоан ударила, но промахнулась. Галя ринулась вперед… Четверо парней не без труда растащили женщин. У Джоан сильно пострадала прическа, лицо Гали украсила свежая царапина.
– Убью!.. – громко пообещала Джоан.
– Только попадись мне еще раз! – крикнула Галя.
Женщин потащили в разные стороны.
– Нет, мужчин менять все-таки легче, – сказал Ганс Вейд Отто Мюллеру. – Как правило, с ними не возникает никаких проблем.
– Смотрят!.. – майор Дубов глазел в бинокль на противоположенный берег реки. – На нас смотрят, товарищ генерал. А вон у того рыжего даже фотоаппарат есть.
– Значит так, – генерал Кошкин завозился на сиденье и повернулся к Михаилу Голубеву. – Выходишь из машины, обнимаешь Галю и целуешь… Чем крепче целуешь, тем лучше. Понял, сынок?
Мишка с трудом сглотнул слюну и кивнул.
– Но Галя не захочет, – глухо сказал он.
– А ты постарайся. Ну, иди!..
Мишка вышел из машины и сделал два деревянных шага навстречу Гале.
На противоположенном берегу ярко блеснула линза фотоаппарата.
– Гад ты! – сквозь слезы простонала Галя, отбиваясь от объятий Мишки. – Иди лучше к своей Джоан!
Мишка прижал к себе отчаянно сопротивляющуюся женщину и поцеловал ее в ухо…
Ганс Вейд смотрел на дорогу и думал.
– Отто, они целовались, – наконец, констатировал он.
– Кто? – не понял помощник.
– Наш агент Михаил Голубев и русская шпионка. Дьявольщина!.. Я не удивлюсь, если узнаю, что все это время и с самого начала нам подсовывали элементарную дезинформацию по проекту «Елка». Профессор Тимман будет в ужасе.
Вейд достал телефон и набрал знакомый номер.
– Профессора Тиммана, пожалуйста, – попросил он – Его нет?.. А где он? Ах, в больнице!.. Тогда позовите кого-нибудь из его лаборатории… Какие пожарные?!.. – Вейд слегка покраснел и переложил трубку из одной ладони в другую, словно она жгла руки. – Понимаю, и давно произошел взрыв?! Два часа назад?!!..
Вейд дал отбой и посмотрел на Отто. Взгляд шефа был настолько суров, что тот невольно поежился.
– Мы можем поздравить друг друга, Отто, – сухо сказал он. – Только что русские разнесли в клочья нашу лучшую институтскую лабораторию стоимостью в сотню миллионов евро. Проект «Елка» и в самом деле оказался обычной бомбой замедленного действия.
Отто Мюллер вспомнил целующуюся парочку возле машины генерала Кошкина и содрогнулся от ужаса.
«С самого начала!.. – подумал он. – Боже, но это же катастрофический провал!»
Отто замер. Теперь он не знал не только, что сказать, но и что подумать.
– Послушай, Отто, – в голосе Ганса Вейда было столько холода, что, казалось, стекла машины вдруг покрылись инеем. – За всю операцию по проекту «Елка» отвечал Фил Андерсен. Сегодня же я позвоню доктору Хартли и скажу, что он нашел самого преданного друга в моем лице. Кроме того, я не хочу встречаться с Джоан Макенрой. Как только она выйдет из машины, посадите ее в самолет и отправьте ее… – Вейд хотел сказать «к чертовой матери!», но сдержался. – В Лондон. Я думаю, что у Джоан Макенрой и особенно Фила Андерсена скоро будут проблемы. И создаст эти проблемы один глубоко симпатичный мне человек…
Ганс Вейд замолчал.
– Доктор Хартли? – попробовал угадать Отто.
– А кто же еще?.. – холодно заметил доктор Вейд. – Я думаю, у «Куколки» Макенрой их будет не очень много и она сумеет выскользнуть. Но Филу Андерсену я не завидую!
Они просто шли по улице.
– Миша!.. Мишенька, хороший мой, пойми, что раньше я была похожа на куколку. Не на игрушечную, а на ту, из которой рождаются бабочки. А моя прошлая жизнь была как темный кокон. Но сейчас кокона нет, и у меня прорезались крылья, – Галя немножко горько улыбнулась и взглянула на потупленное лицо Мишки. – Я стану великой шпионкой, Миша. Понимаешь?.. Самой великой, лучше, чем Мата Хари.
– А как же я? – глухо спросил Мишка.
– Прости меня, пожалуйста… – Галя отвернулась, чтобы скрыть вдруг повлажневшие глаза – Я ухожу. Меня ждет работа.
Мишка молчал и рассматривал свои давно не чищеные ботинки.
«Кто же их теперь чистить будет?» – вдруг подумала Галя, проследив взгляд мужа.
Ей вдруг стало страшно.
– Ты мне всю жизнь испортил! – громко, сквозь слезы, крикнула Галя. – Подлец!!..
Несколько прохожих оглянулись и посмотрели на странную парочку.
Мишка еще ниже опустил голову. Галя уходила быстро, не оглядываясь… Мишка думал о том, как и каким образом, он ухитрился испортить своей жене жизнь, если она только что, по ее же словам, начала новую…
Генерал Кошкин посмотрел на часы и подошел к окну.
Мишка сидел в скверике на скамейке и кормил голубей. Голуби разгребали лапками желтую листву. Сизокрылый нахал с хохолком сидел у Мишки на коленях.
«Привык, значит, уже…» – улыбнулся генерал.
Кошкин набросил плащ и пошел вниз.