Передряга
Шрифт:
— Нет, спасибо, — ответила девушка. — Приедет милиция, понадобятся свидетели. — Она помолчала несколько секунд, затем спросила: — У вас есть сигареты?
Голос её звучал весьма апатично. Сказывался пережитый шок. Я порылся в карманах, достал пачку, протянул ей. Трясущимися руками она выудила сигарету и пошаталась прикурить. Огонек зажигалки выплясывал танец юродивого.
— Дайте. — Я взял зажигалку, щелкнул клавишей.
Сказать по правде, у меня получилось ненамного лучше, но всё-таки через минуту совместных усилий наши попытки увенчались успехом. Пока девушка прикуривала, я успев её рассмотреть.
Знаете,
Понятно, почему к поспешил, погасить зажигалку?
— Что с Петром? — спросила она чуть хрипловато.
Пётр лежал неподвижно, запрокинув голову. Он дышал, но дыхание было слабым, сбитым. Я принялся аккуратно ощупывать его плечо, пытаясь определить, куда попала пуля. Ран оказалось две. Обе с правой стороны груди. Первая пуля прошла насквозь, над самой ключицей, разорвав мышцу. Вторая угодила чуть ниже, но кость вроде бы и тут не задета. Я слабо разбираюсь в медицине, но даже моих скудных незнаний хватило на то, чтобы понять: от подобных ран не умирают, хотя и приятными их тоже не назовёшь.
— Всё будет нормально.
Выбежавший из подъезда бородач крикнул:
— Сейчас приедут.»
Милиция и «скорая» примчались на удивление быстро. Пока угрюмого вида молодой парень в штатском снимал с меня, бородача и девушки свидетельские показания, двое экспертов рыли носом землю, отыскивая пули и гильзы. Медики сделали Петру пару уколов, положили на косилки я принялись грузить в карету. Иван, топтавшийся в стороне, подошел ближе, обратился к одному из медбратьев:
— Доктор, ранения, серьёзные?
Брат оказался не слишком приветливым и разговорчивым человеком. Очевидно, он считал всех подстреленных бандитами априори, если, конечно, те не были милиционерами. Он посмотрел на Ивана и спросил грубовато:
— Если вам две пули в грудь всадить, ранения будут серьёзные или нет?
— Для кого как. — Иван попытался расположить к себе хмурого санитара. — Для меня безусловно.
— Вот и для него, — кивок в сторону неподвижно лежащего на носилках Петра, — серьёзные.
— И всё-таки? Куда вы его повезёте и когда его можно будет забрать из больницы?
— Повезём в Склиф. А когда забрать… Навестите своего друга завтра и спросите у врача.
Иван кивнул. Он собрался было отойти, но в эту секунду ему в руку цепко впились чьи-то пальцы. От неожиданности Иван вздрогнул.
Пётр смотрел на него снизу вверх. В глазах экс-компаньона застыла боль. Пересохшие, потрескавшиеся губы едва заметно шевелились. Иван наклонился.
— Что ты говоришь?
— Придётся… отложить, — жарко прошептал раненый. — Придётся… Не… в отдельную палату… Только не в отдельную…
Желание было вполне понятным. Двухместная палата — это еще один человек. Свидетель. Вряд ли убийцы станут лезть на рожон. Скорее подождут более удобного случая.
Иван кивнул и накрыл своей ладонью горячие пальцы Петра.
— Не волнуйся. Я обо всем договорюсь. Всё будет хорошо.
— Спасибо…
Пётр вновь закрыл глаза.
И тут же за спиной раздался резкий неприязненный голос:
— Что он вам сказал?
Иван обернулся. Молодой парень в штатском холодно и вопросительно смотрел на него. Выждав несколько секунд, оперативник поинтересовался еще более требовательно:
— Что вам сказал раненый? Хочу ещё раз предупредить вас об ответственности за дачу ложных показаний.
— Я и не собираюсь давать ложные показания, — пробормотал Иван. — Мой товарищ попросил устроить его не в отдельную палату.
— Он чего-то боится? — быстро уточнил штатский.
— Ну наверное, — пожал плечами Иван. — Его всё-таки пытались убить сегодня вечером.
— Как по-вашему, кто мог это сделать? — спросил оперативник.
Иван в упор посмотрел на собеседника. По лицу штатского было понятно, что он никому здесь не верит. Этот человек принадлежал к категории скептиков. А оперативники-скептики — люди особого склада. Тотальное недоверие у них в крови.
— Я уже говорил вам, — медленно произнес Иван. — Откуда мне знать? Понятия не имею, кто и за что стрелял в моего компаньона.
— Скажите, — раздумчиво произнес штатский, вглядываясь в лицо Ивана, — а после гибели Петра Алексеевича вы стали бы единственным владельцем вашего предприятия?
Иван оторопело потряс головой.
— Постойте-ка, не хотите же вы сказать, что это я…
— Я ничего не хочу сказать, — отрубил, штатский ледяным тоном. — Говорят факты. По вашему собственному признанию, врагов у Петра Алексеевича не было. По крайней мере таких врагов, которые пошли бы на убийство. Насколько я понимаю, близких родственников у вашего компаньона тоже нет. Похоже, Иван Владимирович, вы — единственный человек, которому выгодна смерть Петра Алексеевича. Плюс к этому цвет машины, на которой скрылся убийца, вы не заметили, номера не разглядели, модель определить не смогли, убийцу рассмотреть вам тоже не удалось, хотя вы и находились всего в семи метрах от него… Что скажете?
Он даже не считал нужным намекать. Пер напролом, словно пьяный лось через чащу. Иван хмыкнул язвительно:
— Ну так арестуйте меня.
— Может быть, именно так я и поступлю, — охотно сообщил штатский. — Но не сейчас. Позже.
— Скажите, товарищ капитан, — прозвучал женский голос. — А если бы Ивана Владимировича убили, кого вы стали бы подозревать тогда?
— При чём здесь это? — поморщился штатский.
— Во время покушения Иван Владимирович не стоял и не прятался, а ведь это было бы наиболее логично для человека, заказавшего убийство. Он же побежал к машине и закрыл собой Петра Алексеевича. Поступок настолько же храбрый, насколько безрассудный и глупый. После этого убийца выстрелил еще дважды и пошёл к машине, видимо, намереваясь застрелить свидетелей. И если бы не этот человек, — женщина повернулась и указала на бородача, — то вам бы сейчас не с кого было снимать показания. А заодно вы остались бы без своего подозреваемого.