Передышка в Барбусе
Шрифт:
Он ударил мечом снизу наискось, Рагнар отразил, тут же Мрак развернулся и саданул ногой прямо в переносицу красавца-витязя. Послышался хруст, кровь начала заливать лицо ещё до того, как Рагнар рухнул на землю. Мрак нарочито выждал, Рагнар пришёл в себя, вскочил в бешенстве, кровь из сломанного носа заливала рот, текла тонкими струйками на грудь.
— Ну что, — сказал Мрак. — Сдаёшься? Выпорю на конюшне, только и делов...
Он отразил бешеный натиск, сделал ложное движение, Рагнар промахнулся и провалился в пустоту, а Мрак дал сильного пинка в зад. Рагнар с железным грохотом рухнул. Мрак подошёл и двумя пинками перевернул лицом кверху.
— Сдавайся, — повторил он. — Сам видишь, воин
Рагнар хрипел от ненависти, захлебывался кровью, но поднялся и бросился как бык. Мрак снова намерился дать пинка, но Рагнар взял себя в руки, пошёл медленно, меч в его руках блистал быстро и красиво, звон железа раздавался над притихшим полем. Мрак успевал увидеть и бледные лица Фриги и Сигизеля, распахнутые рты воинов, видел все промахи Рагнара, мог бы закончить бой одним сильным ударом, но вместо этого из чувства странной жалости дал Рагнару показать напоследок всё богатство приёмов, которыми тот владел: удар, защита, прыжок, скользящий удар, красивый разворот, удар в прыжке, двойной удар сбоку наискось и тут же с поворота рубящий сверху...
В какой-то момент вдруг увидел, что все поняли. Понял и Рагнар, что ему просто дают возможность себя показать. Он захрипел, метнулся на Мрака со вскинутым мечом, уже не думая о защите. Мрак сделал короткий шаг в сторону, его меч коротко и страшно блеснул в лунном свете. Рагнар содрогнулся: лезвие рассекло его от плеча до пояса.
Меч выпал из ослабевших пальцев, Мрак тут же подхватил безжизненное тело и мощным толчком зашвырнул на жертвенную плиту. Там чмокнуло, видно было, как из рассечённой туши тугими струйками ударила тёмная кровь. Мрак отряхнул руки, в замершей степи звук был пугающе громким, кивнул неподвижному Кибеллу:
— А вот теперь он твой.
Кибелл вытянул громадные лапы, сгрёб неподвижное тело. Он вскинул морду к небу, взревел. Земля под ним раздалась, он провалился в бездну, края тут же схлопнулись. Воздух снова стал сухим и горячим, потянуло дымком, сильно запахло горелым, и тут же чужие запахи унесло ветром.
Мрак повернулся к воинам. Их строй сломался, они опустились на колени. Но в их лицах он видел, как страх уступает место безумному восторгу.
Но первые струи крови уже стекли по стенкам плиты. Стекли и коснулись земли. Послышался могучий вздох, словно вздохнула сама земля. Под ногами на большой глубине шевельнулось огромное, исполинское. Плита слегка просела, будто земля вокруг превратилась в болото, покачнулась, один край нелепо приподнялся.
Воины вскрикивали, с ужасом смотрели то на тонущую в твёрдой земле плиту, то с надеждой — на Мрака. Мрак, чувствуя, как колотится сердце, помахал им успокаивающе.
— Тихо, робята!.. Вы чё, не знаете, что все по воле вашего тцара? Ни один лист не упадёт без его ведома, ни один волосок...
Плита начала погружаться одним боком всё заметнее, встала почти торчком, и тогда медленно и неотвратимо ушла под землю. Чёрная земля сомкнулась. Мраку даже почудился крохотный землеворот, но в следующее мгновение земля снова стала высохшей и твёрдой.
Он не успел перевести дух, как огромное поле заблестело, словно по нему внезапно рассыпали мелкие осколки льда. Мрак вздрогнул, осколки льда показались разбросанными очень ровными рядами, ни разу не блеснуло два осколка рядом... В следующее мгновение разом блеснуло ярче, по спине пробежала холодная ящерица ужаса.
Это не лёд, а из земли, словно молоденькие ростки, поднимаются стальные острия копий. Они росли, отточенные, ромбовидные, показались древки, удлинились, удлинились ещё, а через долгие мгновения в полушаге зашевелились комья земли. Там медленно выдвигался металл, похожий на перевёрнутые котлы. Ещё через минуту показались бледные лица с закрытыми глазами. Комья земли медленно осыпались. У воина, что поднимался прямо перед Мраком, земля задержалась на выдвинутом подбородке и казалась неопрятной бородой.
Мрак чувствовал, как бешено колотится сердце. Он, со своей безразмерной жизнью, сам влез в ситуацию, когда все висит на тончайшем волоске.
— Воины! — прокричал он. — Вас подняли, чтобы снова бросить в бой!.. Чтобы снова вы с мечами в руках... чтобы убивали живых... которые, возможно, ваши правнуки, в которых течёт ваша кровь... и вы сами своими мечами прервёте нить поколений... нить своего бессмертия... ибо только в детях своих человеку дано истинное бессмертие!
Они поднялись уже до середины груди. Мрак со страхом видел, что это настоящие воины, отборные. Древние правители бросили навстречу друг другу лучшие силы. Он оглянулся, уже не страх, а ужас сковал все тело. Сзади и везде-везде блестели копья, блестели в лунном свете шлемы. Всё поле, от края и до края было заполнено поднимающимися из земли воинами, а он стоял посредине этого поля.
Его тряхнуло всем телом. Это павшие воины разом открыли глаза, он ощутил себя на острие многих тысяч взглядов. Тело пронзило как мириадами крохотных стрел, слишком малых, чтобы из ран плеснула кровь, но он ощутил их все до единой.
— Воины! — прокричал он и вдруг ощутил, как сорвался голос. Он прохрипел:
— Воины...
Ступни воинов показались из земли. Тут же они зашевелились все разом, у Мрака закружилась голова, ибо до этого он видел только сто тысяч одинаковых застывших статуй.
Из рядов выдвинулся один, громадного роста, в доспехах старинной работы, богато украшенных золотом. Лицо его было бледным, жестоким, покрытым шрамами, а глаза смотрели мёртво, безжизненно. В руке его был короткий меч с изогнутой рукоятью.
Он сделал несколько шагов в направлении Мрака. Взгляд его скользнул по струям крови, что стекли с камня и теперь темнели на том месте, где он ушел под землю.
— Мы повинуемся тебе, Воззвавший К Нам, — произнес он сильным холодным голосом. — Говори, что делать. Кого сокрушить, чьи города и села сжечь, кого предать страшной смерти.
Мрак сглотнул ком в горле, развёл руками. Сердце колотится так, что вот-вот раскачает и повалит его, как ветер валит поставленное стоймя полено. Он снова развел руками, прокричал сиплым сорванным голосом:
— Черт, я совсем не думал... Но что сделано, то сделано!.. Будем считать, что это я призвал вас... ну... на служение. Но не для каких-то там драк с мечами! Тут вы молодцы, ничо не скажешь и даже не речёшь. Но теперя я вам подкину задачку потруднее. Видите это поле, усеянное вашими костями?.. Да-да, вы пали из-за того, что двое братьев вцепились друг другу в глотки!.. Вы пали, и потому от ваших стран ничего не осталось. Пришли соседи и взяли ваши земли!.. Так вот... это ваше поле, это ваша земля!.. Я повелеваю вам вложить мечи в ножны, я повелеваю вам дожить ту жизнь, что вам не дали дожить... Я повелеваю построить здесь жилища, засеять поля... там дальше есть свободные долины, там распашете земли, засеете, на склонах холмов можно посадить виноградники... из них чудесное вино!.. Вы можете завести семьи, чего были лишены... Вы можете прожить оставшуюся жизнь мирно и счастливо... а мечи обнажите, если какой враг вздумает пройти войском через это отныне мирное поле, сжигая ваши дома и убивая ваших жён и ваших детей!.. Вот мой наказ. Воин в золотых доспехах смотрел на него кроваво-красными глазами. Это были единственные цветные пятна на смертельно бледном лице. Мрак старался не поводить зябко плечами, но внутри все равно мелко-мелко дрожало сердце, и потихоньку тряслись колени.