Переезд и прочие неприятности
Шрифт:
– Терпеть не могу водных созданий, – пробормотал парень вздохнув. Наверное, он рассчитывал сказать это довольно тихо, но, к его большому сожалению, я все услышала.
– В смысле? – я опешила от такого заявления. – А вам я что сделала? На какую больную мозоль наступила?
– Вы только и знаете, что воду мутить, – рыкнул он. – С вами, с утопленницами, невозможно договориться ни о чем. Мало того что занимаете территорию, выданную государством, так еще и сопровождать вас необходимо из-за угрозы окружающим.
– Что? – взорвалась я, – что вы сказали? Утопленница?
– Ой, не утопленница, – он поднял глаза
– По-вашему, я на мавку доморощенную похожа? Или на морскую деву? Еще скажете, что я русалочка? Та, у которой вместо ног есть только хвост, а вместо мозгов ракушки? Вы не правы! – я встала во весь рост, показав довольно-таки стройные ноги. Я согласна, что из-за болота они, как и вся я, имеют слегка зеленоватый оттенок, но все же это нормальные ноги, две штуки. – И если бы я была простой русалкой, то со мной можно было бы не церемониться, просто выловить и выгрузить? Так получается?
Меня несло на всех порах, я развернулась и отошла от парня. Еще не хватало выйти из себя окончательно и перейти в ипостась. Они что-то говорили мне в спину, но я уже не слушала. Как крейсер, рассекая воду, пыталась уйти от них подальше.
Нет, вы представляете? Где я и где русалка. Что я сделала, чтобы он меня оскорблял? Зайдя в домик, я изо всех сил хлопнула дверью и закрыла щеколду.
– Марина Андреевна, – в дверь постучали. – Я вынуждена предупредить, что все равно вам необходимо уехать отсюда. И наша помощь вам необходима. Сопротивление только ухудшит ваше положение.
– Прошу вас уйти, – крикнула я.
– Марина Андреевна, нам необходимо решить вопрос с переселением. – Я в ответ промолчала. Еще около часа они стучали и пытались поговорить со мной, но я держала повсеместную оборону.
– Марина Андреевна, мы будем вынуждены обратиться в суд и получить постановление о принудительном выселении, – пригрозила мне женщина.
– Идите вы все в лес, – прошипела я. Они просунули мне листы под дверью, после этого тени людей исчезли с крыльца.
Вот я попала, что же теперь делать-то? И этот отвратительный мужик все настроение испортил. Не гад ли? Как есть гад. Главный гад.
Глава 3
Из дома я вышла только на следующий день. Почему-то после разговора было ощущение подвоха. Медленно перешла полянку и дотронулась до невидимой стены, ограничивающей владения лешего. Постояла в нерешительности, переминаясь с носка на пятку. Казалось, что я уйду, а когда вернусь, болота не будет.
Я повернулась и размашистыми шагами направилась в знакомое место – к Тяте – огромному говорящему дереву. «Душа леса» – так он мне представился при нашей первой встрече. Он рассказал, что следит за несколькими полями, деревьями и подлеском, а также за рекой. Его на этот пост назначила сама Мара – одна из высших богинь. А он уже самостоятельно находит себе помощников. У него в лесу есть леший Паша и Баба-Яга Кристина, присматривающие за территорией и населением. Не хватало того, кто будет присматривать за рекой.
Русалка была слишком безответственной и любила завлекать к себе мужиков. Сидит бедолага зимой, рыбачит, а из маленькой лунки синяя рука вылазит и манит к себе. Мужик бежит в ближайшую деревню, приезжают спасатели, лед вскрывают, плавают в холодине, ищут утопленницу. Шум на всю округу.
А бывало: уплывет наша морская дева куда-то вверх или вниз по течению, а у нее в запруде щука всех мальков съест, и не будет рыбы целый сезон. Так что Тяте пришлось отправить девушку в море, обратно к водяному.
Дальше Тятя хотел водяного зазвать, но тот только в сопровождении русалок или ундин ходит, на крайний случай сирен штук пятнадцать берет с собой. Так у нас после сосуществования с ними все деревни бы вдоль реки вымерли. Кто-то бы утонул, кто-то удавился на радостях, ведь сирены – своеобразная нежить.
Думал Тятя, гадал, что сделать, а тут я появилась. Вот и стала кикиморой.
Я шла по знакомой тропинке и размышляла. Если я не уеду, и они правда высушат мое болото, что тогда произойдет? Я могу тоже исчезнуть, иссохнуть или перевоплотиться в нечто непривлекательное?
Знаете, когда по квартире летают тарелки, когда находишь странные грязные следы, что это? Это мои сестры перевоплотились и уже никогда не смогут найти свое место. Они будут исподтишка пакостить и не давать жить окружающим. Иногда вечером, перед тем как включить свет в комнате, ты на пару секунд можешь их заметить краем глаза. Сухонькие, сгорбленные старушки, со всклоченными волосам и огромными, чумазыми ступнями, одетые в непонятные балахоны. Лучше не рассмотреть.
Зато по ночам их можно отлично услышать. Цоканье, постукивание прялкой или спицами хорошо разносится по спящему дому. После этого люди находят спутанные клубки, обрывки нитей или узелки на волосах. Все это проделки кикимор – моих сестер, у которых теперь нет места для жилья.
А может, настанет крайняя степень, и я перекинусь в ипостась. Тогда уже мелкими пакостями не отделаться. По крайней мере, так рассказывал Тятя. Кикимора может превратиться в нечто, наполненное гневом. У нее появляется бездумное желание мстить и убивать. Всех без разбора или конкретных людей, которые ей не понравились, это зависит от момента перехода в данное состояние. И она не может остановиться.
Я боялась, что сама начну преобразовываться, когда изменилась моя река, но тогда Тятя еще был с нами, я могла к нему обратиться, если заметила бы опасность. У него было средство, чтобы остановить процесс, ведь однажды это уже чуть не случилось.
Мне надо было переговорить с Тятей, но я понимала, что это теперь невозможно. Тогда просто посижу на его полянке, может, мысли умные придут. Я никогда не задумывалась о возможности покинуть это место. Тут у меня появились друзья, да и я пообвыклась и даже с болотом смирилась.
Я вздохнула, вышла на большую, залитую солнцем поляну и долго смотрела на пень. Огромный, с изгибами и трещинами, так называемый комель 1 . Он когда-то дал мне жизнь, а я не смогла защитить его. Да и что может простая нежить, необращенная, не потерявшая облик, против валочных машин, этих монстров с цепями, из-за визга которых не слышно, как глухо стонет и вздыхает лес. Людям нужно было срубить деревья и больше ничего. Они даже не стали убирать мусор или ветки, которые напилили. Вырезали необходимую им сердцевину и, не церемонясь, не думая о восстановлении природы, уехали.
1
Прилегающая к корню часть дерева (прим. ред.).