Переговоры
Шрифт:
Прямо перед собой он видел купол Капитолия штата Техас, второй по величине в Америке после Капитолия в Вашингтоне, сверкающий в лучах позднего утреннего солнца. Конечно, людей могло бы быть и больше, принимая во внимание широкую оплаченную рекламную кампанию, начатую перед этим важным мероприятием, но средства массовой информации – местной, штата и всей страны – были представлены широко, и это его радовало.
Он поднял обе руки, как победивший боксер, в ответ на гром аплодисментов клакеров. Он начал, как только смолкли аплодисменты, когда было объявлено о его выступлении. Поскольку скандирование девушек продолжалось, присутствующие чувствовали себя обязанными присоединиться к приветствию. Он покачал
Когда приветственный шум утих, он взял микрофон и начал свое выступление. Никаких бумажек у него не было, так как он отрепетировал свою речь несколько раз с тех пор, как получил приглашение начать новое движение, которое скоро пойдет по всей стране, и стать его лидером.
– Друзья мои, американцы, где бы вы ни были!
Хотя эта аудитория состояла в основном из техасцев, он надеялся, что с помощью телевидения она намного расширится.
– Мы можем проживать в различных частях этой великой страны, принадлежать к различным слоям общества, иметь различные надежды, опасения и устремления. Но в одном мы едины, где бы мы ни были и чем бы ни занимались, все мы – мужчины, женщины и дети – патриоты этой великой страны…
Не согласиться с этим заявлением было невозможно, о чем свидетельствовало общее одобрение.
– Более всего мы сходимся в одном, мы хотим, чтобы наша страна была сильной… – Шум одобрения возрос, – и гордой. – Публика в экстазе.
Он говорил в течение часа. В соответствии со вкусами телекомпании его выступление займет от тридцати секунд до одной минуты в вечерних программах по всей стране. Когда он закончил и сел, и легкий ветерок слегка шевелил его белоснежные и высушенные феном волосы над загаром скотопромышленника, движению «Граждане за сильную Америку» (ГСА) было действительно положено начало.
В общих чертах целью движения было возродить национальную гордость и честь с позиций силы – мысль о том, что они никогда заметно не вырождались, никому не пришла в голову, – и, особенно, ГСА будет выступать против Нэнтакетского договора и требовать, чтобы Конгресс отказался от него.
Противник гордости и чести с позиции силы был четко и неопровержимо определен – это был коммунизм, то есть социализм, который проявлялся, начиная от медицинского обслуживания «Медикэйд» до вэлферовских [5] купонов и увеличения налогов. Те попутчики коммунизма, которые пытаются на нижних уровнях обманом уговорить американский народ согласиться на контроль над вооружением, не были указаны конкретно, но можно было понять, кто имеется в виду. Кампания будет проводиться на всех уровнях – региональные офисы, наборы информационной литературы с расчетом на средства массовой информации, лоббизм на уровнях штатов и всей страны, публичные выступления истинных патриотов, которые будут говорить против договора и его создателя, – явный намек на убитого горем человека в Белом доме.
5
От англ. welfare – обиходное название социальных пособий, входящих в американскую систему вспомоществования беднейшим категориям граждан. Программами вэлфера охвачены лица и семьи, которые по той или иной причине в условиях рыночной экономики не зарабатывают достаточно средств для поддержания определенного уровня жизни. (Прим. ред. FB2.)
К тому времени, когда присутствующих пригласили отведать мяса на вертеле, лотки с которым были разбросаны по парку и оплачены местным филантропом и патриотом,
Куинн и сын президента провели в камере спокойную ночь. По настоянию Куинна юноша разместился на койке, но не мог спать. Куинн сидел на полу, привалившись спиной к стене. Он мог бы подремать, если бы не вопросы Саймона.
– Мистер Куинн?
– Давайте просто Куинн.
– А вы видели моего отца? Лично?
– Конечно. Это он рассказал мне о тетушке Эмилии и… мистере Споте.
– Как он выглядел?
– Хорошо. Конечно, он волновался, это было как раз после похищения.
– А маму вы видели?
– Нет, у нее был врач Белого дома. Она была обеспокоена, но, в общем, чувствовала себя нормально.
– А они знают, что со мной все в порядке?
– Два дня назад я сообщил им, что ты жив. Попытайся заснуть.
– О'кей… как вы думаете, когда мы выберемся отсюда?
– Зависит от многих факторов. Думаю, что утром они скроются. Если они позвонят в полицию через двенадцать часов, то она будет здесь через несколько минут. Это зависит от Зэка.
– Зэк? Это их главарь?
– Да.
В два часа утра у юноши, пребывавшего в огромном напряжении, кончились вопросы и он заснул. Куинн не спал, пытаясь определить приглушенные звуки, раздававшиеся наверху. Было почти четыре часа утра, когда в дверь громко постучали три раза. Саймон спустил ноги с койки и прошептал: «Капюшоны». Они натянули капюшоны, чтобы не видеть похитителей. Зэк вошел в камеру с двумя людьми, каждый из которых держал наручники. Он кивнул в сторону пленников. Их развернули и надели наручники, так что руки у них были скованы за спиной.
Пленники не знали, что проверка алмазов закончилась еще до полуночи к полному удовлетворению Зэка и его сообщников. Все четверо провели ночь, осматривая помещение снизу доверху. Все поверхности, на которых могли остаться отпечатки пальцев, были вытерты и все мыслимые следы пребывания уничтожены. Они не взяли на себя труд вынести из камеры привинченную к полу койку или цепь, которой Саймон был прикован к ней свыше трех недель. Их не заботило то, что кто-то придет когда-нибудь сюда и установит, что здесь находилось убежище похитителей, а скорее, чтобы эти люди не смогли определить, кто же были похитители.
Саймона Кормэка освободили от цепи, и их обоих повели наверх, через дом и в гараж. «Вольво» ждала их. Ее багажник был забит вещами похитителей, так что свободного места не оставалось. Куинна посадили на заднее сиденье, а затем положили на пол и накрыли одеялом. Ему было неудобно, но он был настроен оптимистично.
Если бы похитители намеревались убить их обоих, лучшим местом для этого была бы камера. Он предлагал оставить их в камере с тем, чтобы после звонка из-за границы их бы освободила полиция. Но явно этого не будет. Он правильно решил, что похитители не хотят, чтобы их убежище было раскрыто, по крайней мере сейчас. Так что он лежал, свернувшись на полу машины, и старался дышать как можно лучше через толстый капюшон.
Он почувствовал давление подушек над ним, когда Саймона Кормэка уложили на заднее сиденье. Его также накрыли одеялом. Двое самых маленьких похитителей сели на край заднего сиденья, за их спинами находилась худая фигура Саймона, а ноги стояли на Куинне. Гигант сел рядом с водителем, а Зэк сел за руль.
По его команде все четверо стащили маски и тренировочные костюмы и выбросили их через окно машины на пол гаража. Зэк завел мотор и привел в действие механизм управления воротами гаража. Он выехал задом на дорогу, закрыл ворота, развернулся и поехал. Машину никто не видел. Было еще темно, до рассвета оставалось два с половиной часа.