Перегрузка
Шрифт:
Машин оказалось на удивление мало, правда, пару раз по дороге к ее дому Куинлану пришлось выбирать объездной маршрут. Добрались они намного быстрее, чем обычно. Элизабет не возразила, когда Том следом вошел в квартиру. Электричество появилось и здесь, так что централизованная система кондиционирования работала на полную мощность, борясь с перегретым воздухом.
— Быстро в душ, — скомандовал Куинлан.
— Что? — удивленно моргнула Элизабет.
Том обнял ее за талию и повернул в сторону спальни.
— Душ. Обольемся приятной, прохладной водой. Мы в хорошей форме, но станет еще лучше. Поверь опытному
Их договоренность распространялась на одну ночь, но так как они уже захватили начало дня, Элизабет подумала, что еще пара часов ничего не изменит. Она позволила себя раздеть и не удивилась, когда Том обнажился и зашел в кабинку вместе с ней. Вода оказалась достаточно прохладной, чтобы вызвать озноб и подарить чудесное ощущение. Развернувшись, Элизабет наслаждалась струйками на спине и в потных, спутанных волосах.
— Так лучше? — поинтересовался он, проводя руками по всему ее телу. Элизабет подумала бы, что ее моют, если бы он не забыл про мыло.
— Ммм… — Элизабет подняла голову, и Том наклонился навстречу.
Если бы можно было так и стоять, отвечая на его поцелуи и целуя в ответ. Чувствуя любимого так близко, отложив все заботы…
Прохладный душ оживил их тела. Неожиданно Том поднял ее и прислонил к стене. У Элизабет перехватило дыхание, когда его плоть погрузилась в нее до конца. В этот раз движения не были мягкими. Он брал ее бурно, необузданно, как на полу холла вчера вечером. Будто они после того не занимались любовью снова и снова.
После душа отправились в спальню. Элизабет боролась изо всех сил, чтобы не закрыть глаза, пока он высушил полотенцем ее волосы, уложил в постель и накрыл прохладной простыней. Она вздохнула, полностью расслабилась и тотчас заснула, не почувствовав, как он растянулся рядом.
И снова не удивилась, когда проснулась и увидела его. Очень медленно ее взгляд прошелся по строгим чертам лица. По темной щетине, покрывшей кожу глубокими тенями, по взъерошенным волосам, по закрытым векам, выглядевшим по-детски трогательными. Странно, но раньше она не замечала в Куинлане ничего нежного. Этот мужчина и мягкость — несовместимы. Однако, он оставался чутким даже во время вспышек страсти. Нежность Тома совсем не походила на нежность Эрика. Теперь Элизабет понимала, что бывший муж проявлял мягкость, потому что не хотел ответной страсти. Ему требовалась не живая женщина, а кукла, которую можно наряжать и хвастаться перед знакомыми, теша свое эго. Куинлан же забывал о себе в любовных играх, как и сама Элизабет.
Ее тело пробудилось от близости Тома. Еще толком не проснувшись, Элизабет прижалась теснее. Он немедленно открыл глаза и перекатился на спину.
— Что случилось?
— Много всего, — ответила она, скользя по нему и чувствуя ответное шевеление между его ног. — Прошло уже… — Элизабет замолчала и глянула на часы, которые после отключения электричества глупо мигали. — Прошло черти сколько времени после того, как твой приятель занимался делом. — Настойчивая рука пробралась между его бедер, направляя возбужденную плоть в себя. Том втянул воздух и выгнулся навстречу влажному жару.
— Ты себе даже не представляешь, как глубоко я раскаиваюсь, — искренне извинился он, с трудом сдерживая стоны от ее движений.
Куинлан всегда подозревал, что настоящая Элизабет
В ее глазах поселилась истома, от поцелуев губы покраснели и припухли, темные волосы рассыпались по плечам. Том любовался ее застывшим от желания выражением лица, пока Элизабет двигалась вверх и вниз.
— Ради этого стоит забираться наверх, — пробормотала она и закрыла глаза.
Том вытянул руки над головой и вцепился в медные перекладины, продемонстрировав внушительные бицепсы.
— Независимо от моих просьб и мольбы?
— Что бы ты ни сказал, сейчас это неважно, — заверила его Элизабет и резко выдохнула от очередной волны удовольствия.
— Хорошо. — Том выгнулся, почти приподняв ее над кроватью. — Тогда не страшно, что случайно вырвавшееся слово заставит тебя сбежать.
Когда ослабевшая Элизабет упала на него, оба оцепенели от пережитого взрыва удовольствия. Запустив руку во влажные спутанные локоны, Том крепко прижал к груди ее голову. От его разгоряченной кожи исходил мускусный аромат, и Элизабет потерлась щекой о вьющиеся жесткие волоски, вслушиваясь в частое биение сильного сердца. Они опять задремали, проснулись в середине дня и, пока солнце катилось по небу в красно-золотом великолепии, снова неспешно занимались любовью.
Куинлан поднялся, включил стоящий на комоде телевизор и вернулся в кровать. Обнявшись, они смотрели новости, которые, как и ожидалось, в основном касались аварии в системе электроснабжения. Элизабет чувствовала некоторую вину, словно национальный кризис прошел мимо, а она даже не знала. Хотя, на самом деле, отключение энергии коснулось ее очень близко. Слово «близко» в этом случае подходило лучше некуда. Может поэтому ее не покидало ощущение, что она выпала из реальности. Последние двадцать четыре часа прошли не в беспокойстве об отсутствии электричества, а в мыслях о Куинлане.
«
Великий Блэкаут», как газеты Далласа называли кризис, нарушил электроснабжение во всем Солнечном поясе. Вспышка на солнце, высокая температура воздуха и пиковые значения потребления электричества вызвали перегрузку в сетях нескольких штатов. Элизабет казалось, что и в ее внутренней энергосистеме произошел сбой из-за сверхвысокого напряжения страсти Куинлана.
Ночь он провел у нее, не спросив разрешения, да и она не жаждала одиночества. Понимала, что всего лишь откладывает неизбежное, но хотела побыть с любимым в последний раз. Рассказав все об Эрике, Элизабет не поменяла своего решения, и в характере Тома не ожидала изменений.
Наступило утро, и оба понимали, что передышка закончилась. Не подпускать реальность и дальше невозможно.
— И что теперь? — тихо спросил Куинлан.
Элизабет пила кофе и смотрела в окно. Воскресенье, на работу идти не нужно, хотя Том дважды за это время разговаривал по телефону со своими сотрудниками практически сразу после того, как выбирался из постели. Она знала, что достаточно сказать одно слово «останься», и они не выйдут из спальни до конца выходных. Все это чудесно, однако в понедельник станет только труднее.