Переход
Шрифт:
— Не покалечь женщину моей мечты, Экхарт! — забеспокоился Хорн.
От такой заботы у Адельгейды возникло острое желание оказаться где-нибудь далеко, например, в Амиларе, а еще лучше — в Париже. Или сразу умереть. Она еще успела проследить за следующим движением клинка, но банальный удар кулаком в висок пришел откуда-то с другой стороны, и она почувствовала, как летит в черную пучину беспамятства.
Глава 11
Небо на востоке медленно наполнялось серовато-розовым светом. Еще немного, и раннее летнее солнце выберется из-за кромки леса, снова наступит утро, принося успокоение, иллюзию порядка в этом тихом безумии, охватившем город, расползающемся из опустевшего замка. Опустевшего, конечно, не в том смысле,
Начальник караула зябко повел плечами, хоть причин замерзнуть в разгар лета не было, несмотря на дождливую, мерзкую погоду. Тоскливый холод закрадывался не под одежду, а как будто прямо в сердце. Ночь, которую теперь можно смело назвать минувшей, выдалась шумной и суматошной, особенно для стражи у ворот, и все из-за того, что Совет принял решение сразу, в считанные часы, убрать из города лишние войска, собиравшиеся когда-то не один день. И, уж само собой, не обошлось без столпотворения, ругани и даже драки, а разнимать не в меру задиристых господ пришлось кому? Все верно, кому же еще. Правда, тем, кто незадолго до рассвета сменил на посту своих предшественников, повезло больше. Им уже не досталось почетной обязанности следить за порядком, когда из Алуа убиралась вся эта разномастная вооруженная орава.
Солнце еще не поднялось из-за горизонта, когда капитана постигло неожиданное и не слишком приятное открытие — трудная ночь была лишь началом, предвестием куда более странных событий. На дороге, с трудом различимые в утреннем тумане, появились люди, и двигались они в сторону столицы. Сначала возникло нелепое подозрение, что это купеческий обоз, непонятно как оказавшийся в пути в такую несусветную рань. Но едва полсотни пеших мужчин и десятка полтора всадников выбрались из-за деревьев, стало ясно — купцами здесь и не пахнет, если, конечно, с сегодняшнего дня в торговом сословии не завели манеру ходить строем, да еще с оружием. Отряд не пытался приблизиться к воротам, благоразумно оставшись как раз чуть дальше, чем могли достать снаряды метательных орудий с городских стен, и выстроился в подобие боевого порядка — при таком жалком количестве бойцов зрелище нелепое, даже смешное. Но как-то сразу стало не до смеха, когда вслед за первым отрядом на дороге появился второй.
— Да что за дрянь здесь творится? — буркнул себе под нос офицер и, еще раз угрюмо оглядев окрестности, скомандовал караульному, — Подавай сигнал! Тревога!
Что бы там ни случилось — он действовал верно, как предписывали правила. С высоты городских стен было отчетливо видно, как над скоплением теперь уже сотни с лишним солдат ветерок треплет два штандарта, но разглядеть, что на них изображено, никак не удавалось. Пришлось послать за дежурным магом.
Недавно назначенный маг, совсем молодой парень, которого от прочих офицеров отличал только массивный медальон на груди с изображением короны и герба Академии, не замедлил явиться. Судя по кругам под глазами и сонно-угрюмому виду, ему-то как раз досталось дежурить всю ночь. Еще накануне с его сменщиком случилась какая-то неприятность вроде сломанной по пьяни ноги, так что отдуваться новичку пришлось за двоих.
— Взгляните, — указал на причину беспокойства капитан.
Маг деловито размял пальцы, пробормотал несколько фраз (заклинание, а не ругательства, хоть и похоже) и очертил в воздухе круг, из которого сформировалось подобие линзы, висящей в воздухе над кромкой стены. Края линзы переливались радужными бликами, а внутри поплыла приближающаяся картина — все, что происходило далеко впереди, где собирались непонятные вооруженные люди. Впрочем, судя по гербам на флажках, уже понятные, вернувшиеся вопреки приказу отряды из двух отдаленных гарнизонов. Не иначе, по воле своих правителей, кому же еще они могли подчиняться? Знать бы, что затеяли милорды. Демонстративное, наглое нарушение воли Совета — не шутки, можно и без голов остаться.
В это время с востока, из леса, показались всадники. Что-то в них было не похожее на других, особенное, настораживающее. То, что они очень спешили. То, что остальные приветствовали их громкими возгласами. Изображение, повинуясь велению мага, развернулось в сторону прибывшей кавалькады, скользнуло по лицам.
— Кто это? — внезапно охрипшим голосом произнес капитан, и картинка сместилась в сторону молодого темноволосого всадника. А потом маг и его командир, забыв про субординацию, ошалело уставились друг на друга. Начальник первым пришел в себя и рявкнул подвернувшемуся стражнику:
— Курьера к командиру гарнизона! Живо!!!
Путь был свободен, во всяком случае, никто не попытался остановить отряд. Король и его многочисленный эскорт доехали до Алуа быстрее, чем могли надеяться. Не доехали — долетели, словно измотанные лошади внезапно обрели крылья, словно не разделяли заброшенные развалины и столицу беспросветно темный лес и долгая дорога. Да и лес оказался не таким уж темным. Ранний летний рассвет все настойчивей отвоевывал небо у ночи. Низкие хмурые тучи, почти весь вечер накануне щедро поливавшие дождем, понемногу уползали на запад, все больше и больше освобождая путь первым солнечным лучам.
Каким образом его успели быстро разглядеть и узнать, Роланд так и не понял. Среди всадников в начищенных парадных доспехах (в столицу-то ехали на парад!) и он сам, и Алекс казались самыми незаметными. Еще в Лакуаре они обзавелись надежными кольчугами, скрытыми под верхней одеждой, и широкими темными плащами, чтобы не привлекать всеобщего любопытства. Но едва король и его спутники выбрались из леса и оказались в поле, раскинувшемся по обеим сторонам дороги, они услышали дружное приветствие сотни с лишним солдатских глоток. Роланд подумал, что за минувшее время уже успел отвыкнуть от этих возгласов — "Да здравствует король!" Тех, кто желал ему здравствовать, а не сгинуть подальше и желательно без вести, нашлось не так уж мало, и это можно считать первой хорошей новостью сегодняшнего дня. Но предаваться радужным иллюзиям не стоило — число воинов хоть и превышало десяток, но явно не дотягивало хотя бы до двухсот. С присоединившейся частью отряда замка Эсперенс дотянуло, пожалуй, даже до двухсот пятидесяти, но толком это ничего не меняло. Гораздо больше будет зависеть от того, сработает ли одна задумка Роланда, уже успешно исполненная, если только нужный человек остался в живых.
Алекс о чем-то вполголоса совещался с Беренгаром, изредка поглядывая на запертые Северные ворота. Молодой лорд Эсперенс хранил невозмутимое спокойствие, но Роланд знал, чего ему это стоит. Так же, как и ему самому. Ничего другого не оставалось, все эти люди, которые услышали призыв Адельгейды и явились на помощь, далеко не наивны и знают, как они уязвимы. По крайней мере, умеют считать. Их вера в собственные силы держится на силе духа предводителя, вере в свою правоту и шансы на успех, и им незачем знать, как муторно у него на душе.
Роланд почти физически ощущал, как на сердце мучительной тяжестью легла невидимая каменная глыба, не давая вздохнуть свободно, снова и снова заставляя думать о том, что могло случиться в королевском замке, в покоях мага, после того, как клинок Адельгейды пронзил сердце изменника. Никогда еще родной город не казался королю таким враждебным и чужим. Будто не враги и их приспешники, а неприступные стены, кружевные шпили и тихие предрассветные улицы грозили немилосердной расправой той, которая осмелилась бросить вызов заговорщикам, стенам, всему живому и неживому, что стало преградой на пути к спасению дорогих ей людей.