Переход
Шрифт:
— Чьей помощи?
— Мастер Наро доставит источник силы, который поможет нам победить…
— Дальше!
— Больше ничего.
У обоих дознавателей едва не отвисли челюсти. Роланд будто невзначай прикрыл лицо ладонью, пытаясь не подать виду, что чуть не засмеялся.
— И это все? — возмущенно буркнула Кассандра, — надо было тратить ценный препарат, чтобы услышать, как этот хмырь обзывается?
Больше беседовать с заговорщиком стало не о чем, как ни пытались собравшиеся мастера своего дела подвигнуть его еще на какое-нибудь откровение. Король велел позвать стражу для сопровождения пленника, сыщики собрали исписанные секретарем листы и откланялись. Морис нацелился следом, а Кассандра
— Слушай, а это правда, что твоя покойная невеста была такая великая и мудрая? — не утерпела она.
— В жизни не слышал большей нелепицы! Девица как девица, но до гениальности ей было как до звезд. Я уж не стал при ее отце… Ох!
Последнее относилось уже не к Дальенне. Судя по звукам голосов за приоткрытой дверью, в большой приемной у кабинета собралось немало народа. Роланд понял, что легко не отделается. Да, он сам велел уведомить о своем возвращении министров и доставить их в замок — докладывать, о чем положено, но только теперь почувствовал, как сильно устал и сколько, должно быть, накопилось дел. Придется напоминать подданным, что сегодня его величество не расположен к их многословию.
Кассандра тут же ускользнула, на прощанье пожелав удачи. В дальнем углу кабинета осталось стоять кресло, где сидел во время допроса лорд Экхарт, и Роланд подумал, что надо бы приказать убрать отсюда этот лишний предмет интерьера. Подальше. А еще лучше — выбросить. Хоть принц лишь догадывался, как беседовал его сын с Адельгейдой, но, повинуясь силе розыскной магии, рассказал и о догадках. Да и другие дознаватели успели поболтать с очевидцами-охранниками, угодившими сначала в плен, а оттуда прямиком в цепкие объятия стражей порядка. Сыщики не замедлили уведомить Роланда, чьи рукам и ногам обязана кровоподтеками его невеста. То, что услышал король, вызвало у него сильнейшее желание развесить эти руки и ноги на кольях посреди городской площади.
Впрочем, украсить собой какой-нибудь столичный квартал Рессу Экхарту не грозило. Уже много лет на землях Диасты в этом смысле все делалось просто и без затей — голову с плеч и дело на дальнюю полку в судебном архиве. Затеи весьма тошнотворного свойства, конечно, тоже случались, но давно, еще до того, как один из прежних королей упразднил такие зрелища. Этот выдающийся монарх отличался сильнейшим пристрастием к чистоте и порядку, поэтому запретил "поучительные примеры" в виде выставленных напоказ частей тела казненных преступников, справедливо полагая, что зловонный эффект напрочь забивает воспитательный. Не все его потомки оказались такими чистюлями как лично, так и в масштабах страны, но однажды отвергнутая традиция не вернулась. В конце концов, преступникам и в самом деле без разницы, выставят их отрубленную конечность на площади или зароют в отдаленном лесочке, а дышать городским воздухом после "реформы" стало не в пример приятнее.
Роланд знал, что теперь жизни Адельгейды ничего не грозит, но когда ее вынесли из подвала и целители приступили к работе, Кассандра выгнала из комнаты всех лишних. И, конечно, только у нее хватило нахальства посчитать лишним короля. Вернее, не короля, а его покрытую пылью и забрызганную чьей-то кровью одежду, а уж кровавые разводы на доспехах Ламарена вообще сошли за полнейший криминал. Наследница появилась откуда-то сзади, как всегда бесшумно, и привлекла всеобщее внимание, кулаком постучав барону по бронированному плечу:
— Благородные господа, вы бы хоть переоделись! Считайте, что здесь больница, вход в грязных железках и сапогах запрещен! У вашего величества, поди, шмоток — целый склад, вот и поделитесь с товарищами!
Роланд улыбнулся. Уж теперь-то даже у целителей и придирчивой "герцогини" не найдется причин, чтобы преградить ему путь к любимой. А пока любимая спит, королю предстоял первый после долгой отлучки рабочий день.
Найти Мориса и перекусить — такой план составила для себя Кассандра на ближайшие полчаса. В том смысле, что Морис — отдельно, а перекусить — отдельно. Хотя цапнуть нахала для порядка тоже не помешает, он успел куда-то сбежать за те считанные минуты, когда она задержалась в кабинете. А оправдываться наверняка будет тем, что с прошлого вечера ничего не ел.
Кассандра оставила Роланда в кабинете, осажденном жаждущими королевского внимания государственными мужами, не то министрами, не то советниками, или как они здесь называются. И даже посочувствовала, представив, сколько дел и забот они захотят взвалить на плечи вновь обретенного правителя. Но, судя по тому, что она уже видела, управлялся он со своими приближенными ловко и привычно. Пожелав Роланду побыстрее раздать всем сестрам по серьгам и тоже передохнуть, Кассандра отправилась в свое первое мирное путешествие по королевскому замку. Она не стала просить провожатых, благо, утром побегать здесь пришлось достаточно. Да и ни один встречный, если что, не откажется помочь герцогине Лорандевайс.
В парадных залах кипела жизнь. Множество слуг старательно мыли полы и окна, вытирали пыль, вешали на место занавески. Непонятно, откуда в замке появилось сразу столько людей, но кто-то любезно пояснил любознательной чужеземке, что по приказу короля и за счет казны по такому случаю на помощь тем, кто уцелел и тем, кто вернулся, позаимствовали прислугу из ближайших домов. Разумеется, сегодняшняя уборка влетит казне в копеечку и, как выяснилось вскоре, не только уборка. Но ведь не зря говорят, что богиня победы не жалует скупердяев, и если платить приходится лишь деньгами, можно считать — повезло.
Самая тяжелая и грязная работа, за которую вовсе не собирались платить, досталась, как водится, военнопленным. Те, кто не погиб при штурме и вовремя сдался, теперь вытаскивали во двор тела убитых и складывали в крытые повозки. А заодно смывали кровавые лужи и собирали с пола отрубленные части тел, при виде которых служанки бледнели и падали в обморок.
Кассандра помнила, как обыскивали захваченных в плен — ни секретных документов, ни устрашающих амулетов при них не обнаружилось, а вот золоченые подсвечники и серебряные ложки сыпались дождем. Как оказалось, для всех, кто с оружием в руках служил заговорщикам, возможность слегка (то есть не доводя дело до выноса мебели и не покушаясь на сокровищницу) пограбить замок была чем-то вроде премии, доплаты к основной цене найма. То, что растащили драгоценные безделушки, а бархатные шторы пустили на портянки — это еще понятно. Но кому понадобились отвоеванные в последний момент полведра хрустальных подвесок с люстры, так и осталось выше всякого разумения.
Пленники среди всеобщего оживления опознавались сразу не столько по растерзанному, сколько по унылому виду. В очередной зал Кассандра вошла в разгар уборочных работ и даже подумала — наверное, при виде разгромленного замка, измученных слуг и изрядного количества захваченных наемников, лично поспособствовавших и разгрому, и мучениям, Роланду пришла в голову благая идея, что общественно-полезный труд чрезвычайно важен для нравственного исцеления. Или король попросту разозлился за учиненный бардак и пристроил к делу всех виновных, чтоб знали. На запястье у каждого "уборщика" позвякивал браслетик, отчего хмурые мужики выглядели как особенно циничная пародия на экзотических танцовщиц. В чем практическая польза браслета, оставалось загадкой, но раз нацепили их пленникам маги, значит, при попытке побега польза сразу станет видна, слышна и, возможно, даже забрызгает стены.