Переходя все границы
Шрифт:
У Кайлы внутри словно бушевало пламя, внезапно она почувствовала удушье. Кожу ее покалывали тысячи крошечных иголочек, а в сокровенной глубине тела разлилось тепло. Она уже забыла, какое это восхитительное чувство — находиться в мужских объятиях. В голову ей ударили мужские запахи: пены для бритья, одеколона, пота. Как же она соскучилась по ним. Тревор был таким крепким, сильным, гибким. Его теплое дыхание омывало ее щеку, когда он заботливо склонился к ней.
— Я в-в п-порядке.
— Точно?
—
От столкновения с мешком у Кайлы расстегнулся ремешок сандалии, поэтому она наклонилась, чтобы поправить его, и в этот момент один из рабочих присвистнул. Женщина поспешно выпрямилась и осмотрелась, но все плотники делали вид, что прилежно выполняют свою работу. На их лицах было написано одинаковое невинное выражение, поэтому свистевшим мог оказаться любой из них.
Она посмотрела на Тревора. Тот несмело улыбнулся и пожал плечами:
— У них отличный вкус. Вы готовы?
Конечно, она была готова. Кайла ни о чем так не мечтала, как поскорее убраться отсюда. Она согласилась поехать с Тревором только для того, чтобы угодить Бэбс и своему отцу, и рассчитывала вернуться домой через полчаса. В самом деле, разве поход в кафе-мороженое может занять больше времени?
Но они проехали через весь город, направляясь сюда. Ей совсем незачем было оказываться на строительной площадке, да еще и высказывать свое мнение по поводу дома, который он возводит. О чем она только думала?
— Отвезите меня домой, пожалуйста, — попросила Кайла, едва они вырулили на ухабистую проселочную дорогу. — Аарон скоро проснется.
— Но я же обещал угостить вас мороженым.
— Это не имеет значения.
— Для меня — имеет.
Похоже, так оно и было. По крайней мере, если судить по тому, как сильно он сжал челюсть, являя Кайле иную ипостась Тревора Рула. Он мог быть любезным настолько, чтобы прыгнуть в фонтан и выловить из воды маленького мальчика. Он мог проявить доброту, толкая детскую коляску через плотную людскую толпу в торговом центре субботним днем. Он мог продемонстрировать заботу, подвезя женщину в затруднительном положении домой. Но он также мог выказать истинно мужское упрямство, которое пугало и смутно волновало сидящую рядом с ним в салоне женщину.
Его автомобиль явился для Кайлы еще одной неожиданностью. Она ожидала, что он водит какую-нибудь импортную модель с мощным двигателем, низкой посадкой и до блеска отполированными боками. Вместо этого Тревор оказался владельцем американского традиционного семейного легкового автомобиля среднего класса, у которого сзади было достаточно места, чтобы разместить там кресло Аарона.
Боже мой! О чем она только думает?
— Какое ваше любимое?
Кайла даже подпрыгнула от неожиданности, захваченная врасплох вопросом
— Мое любимое что?..
— Мороженое. Я, например, обожаю шоколадное с миндалем.
— Я тоже!
Он ухмыльнулся:
— Серьезно?
— Когда речь идет о шоколадном мороженом с миндалем, я всегда чертовски серьезна.
В это первое воскресенье лета в кафе-мороженом не было отбоя от посетителей. Тревор усадил Кайлу на высокий стул у окна, а сам терпеливо пристроился в конец очереди. Она просила рожок с одним шариком, но он купил с двумя.
— Мне никогда столько не съесть! — воскликнула она, облизываясь при виде соблазнительного лакомства.
— А вы попробуйте. И давайте пойдем в беседку. Я вижу, вам холодно.
В кафе работал мощный кондиционер, и Кайла покрылась гусиной кожей, но не могла решить, восхититься ли ей тем, что ее спутник такой внимательный, или смутиться, что он слишком пристально разглядывает ее тело, раз заметил мурашки.
В дверях они столкнулись с семьей из пяти человек. Маленькая девочка лет примерно шести спросила:
— Папочка, а что это за штука у дяди на глазу?
Перепуганные родители поспешили препроводить детей внутрь, громким шепотом приказывая им не рассматривать незнакомцев.
— Мне очень жаль, — пробормотал Тревор.
Кайла лишилась дара речи, расстроенная и из-за своего спутника, и из-за родителей тех малышей. Конечно, она не могла винить детей в непреднамеренной жестокости. Подобный вопрос являлся всего лишь проявлением их природной любознательности.
— Вы стесняетесь появляться в моем обществе? — натянуто спросил он, словно готовясь защищаться.
— Нет! — вскричала она, поворачиваясь к нему лицом.
— Моя повязка отпугивает некоторых людей.
— И привлекает прочих. — Тревор изумленно воззрился на нее, и Кайла поспешила объяснить: — Бэбс говорит, что она делает вас похожим на разбойника.
Он заразительно рассмеялся, запрокинув голову.
— Разбойника, значит? — Тут лицо его погрустнело. — Который пугает детей?
— Аарон вас вовсе не боится, — спокойно возразила Кайла.
— Точно не боится, правда же? — Напряжение отпустило его. — Простите, что слова той малышки смутили вас.
— Они меня вовсе не смутили. Просто я расстроилась, что подобные ситуации ставят вас в затруднительное положение.
— Я к ним уже привык. — Он лизнул мороженого, потом провел кончиком языка по верхней губе под усами, и Кайла невольно задумалась над тем, какие они на ощупь — нежно-шелковистые или колючие? — Иногда я даже забываю, каким видят меня другие люди. Как, например, сегодня. Одеваясь, я сначала выбрал шорты, но потом передумал и предпочел облачиться в джинсы.