Переходя все границы
Шрифт:
Мгновение спустя Тревор вплотную приблизился к Кайле, вплетя левую руку ей в волосы, а правой прижав ее к себе, давая таким образом понять, что он непременно овладел бы ею, если бы захотел. Он запрокинул ее голову назад, заставляя смотреть прямо себе в лицо.
— Поверь мне, — мягко сказал он, — что никто никогда не полюбит тебя так сильно, как я. Никто не будет так нежен с тобой в постели, как я. Когда я окажусь глубоко внутри тебя, а потом выйду, ты будешь явственно ощущать, что важная частичка тебя отсутствует. — Склонившись к ее груди, он потерся о нее губами. — Когда
Отпустив ее, он развернулся на пятках и направился к двери.
— Спокойной ночи, — бросил он через плечо за секунду до того, как дверь за ним со стуком закрылась.
Глава 10
— Доброе утро!
Он произнес эти слова совсем не тем тоном, что она ожидала услышать и которого, вероятно, заслуживала.
Кайла думала, что Тревор станет угрюмым, раздражительным, злобным, даже жестоким, и уж чего она совсем не ожидала — так это того, что он будет пребывать в неподдельно хорошем расположении духа.
— Доброе утро, — отозвалась она, огибая кухонный стол, за которым он сидел, читая газету, и направляясь к стоящей на стойке кофеварке. Рядом она заметила кружку, словно поджидающую ее, и тут же налила в нее горячий ароматный кофе.
— Надеюсь, он не покажется тебе слишком крепким.
Кайла сделала глоток.
— Очень вкусно. Люблю крепкий кофе.
— Я тоже.
Она не осознавала, что Тревор подошел и встал прямо у нее за спиной, до тех пор, пока не ощутила на шее его дыхание. Она быстро повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Руки его сомкнулись у нее на талии, и он привлек Кайлу к себе и, наклонив голову, одарил поцелуем, не страстным, а очень нежным, почти невесомым.
— Как провела ночь? — поинтересовался он.
Без сна, мысленно ответила она. Когда за Тревором захлопнулась дверь, она со всего маху бросилась на широкую постель и проплакала, казалось, целую вечность. Находясь в роскошной, как на страницах журнала, спальне, которую Тревор создал для своей невесты, она мечтала о привычной обстановке своей собственной комнаты, о присутствии Аарона и родителей. Она отчаянно хотела повернуть время вспять. Она страстно хотела Ричарда.
И не менее страстно она хотела Тревора.
Это желание вызвало новый поток слез.
Незадолго до рассвета Кайле все же удалось заснуть, но вскоре она проснулась с головной болью и припухшими глазами. Выйдя из спальни облаченной в старый халат, который ей удалось привезти сюда незаметно от всевидящего ока Бэбс, она не знала, чего в ближайшие двадцать четыре часа ожидать от своего мужа, которому она отказала в праве брачной ночи, если не физически, то своим отношением. Очевидно, Тревор будет взбешен.
И уж к чему Кайла совсем не была готова, так это к нежному объятию, которым он ее сейчас наградил, осыпая легкими поцелуями ее шею и умело массируя плечи и спину.
Кайла почувствовала, как тревога покидает ее тело. Она прижалась щекой к его мускулистой груди, туго обтянутой белой футболкой.
— Ты умеешь
— Что? — сонно пробормотала она.
— Я спрашиваю, умеешь ли ты готовить.
Подняв голову, она отступила на шаг назад.
— Конечно, умею, — ответила она немного резко.
Усы его изогнулись в улыбку.
— Как насчет завтрака?
— Что бы ты хотел?
— А что ты можешь сделать?
— Что угодно, — самодовольно заявила Кайла, отбрасывая назад рыжеватые волосы. — Если ты посторонишься, то я докажу тебе, какой я замечательный повар.
Он отвесил ей демонстративный поклон и широким жестом обвел кухню.
— Все в вашем распоряжении, миледи. А я пока дочитаю газету, если ты не против.
Несколько минут спустя она поставила перед мужем стакан прохладного апельсинового сока. Тревор опустил газету.
— Благодарю.
— Не за что, — улыбнулась она в ответ.
— Как вкусно пахнет.
— Почти готово.
Он сложил газетные листы и отбросил их прочь, давая Кайле возможность накрыть на стол. Оказалось, что она нашла кухонные принадлежности там, где он положил. Она постелила на столе пластиковые салфетки и расставила столовые приборы. Он наблюдал за руками Кайлы, ловко размещающими льняные салфетки в кольцах точно в середине тарелок. Прежде чем она убрала руку, Тревор поймал ее и, поднеся к губам, поцеловал.
— Так недолго и избаловаться. Кажется, я уже привыкаю, что жена так обо мне печется, — тихо произнес он.
Взгляд, которым он ее при этом наградил, вызвал теплую волну удовольствия, зародившуюся в глубине ее лона и распространившуюся по всему телу. Она почувствовала, что краснеет, и попыталась высвободить руку.
— Я… не хочу, чтобы все пригорело.
Тревор отпустил ее, и она поспешила к плите, а мгновение спустя уже водрузила на стол большое ароматное блюдо. Она села на стул, но тут же снова вскочила на ноги, с замиранием сердца ожидая реакции мужа.
— Яйца Бенедикт! [4] — радостно воскликнул он, взирая на кушанье, искусно украшенное апельсиновыми дольками и веточками петрушки.
4
Яйца пашот на английском маффине с маслом и канадским беконом под голландским соусом. Считается, что блюдо изобретено для супружеской четы Бенедикт — постоянных посетителей знаменитого ресторана «Дельмонико» в г. Нью-Йорке, — однажды пожаловавшейся, что в меню нет новых блюд.
— Тебе нравится это блюдо? Я не знаю твоих вкусов.
— Я съем все, что не станет убегать с тарелки. Единственное, чего я терпеть не могу, — это брюква. Даже не пытайся накормить меня ею.
Кайла рассмеялась:
— Полагаю, это единственный овощ, который не обнаружился в кладовой или холодильнике.
Она встала, направляясь к кофеварке, чтобы подлить ему кофе. Тревор тоже поднялся и пододвинул ей стул, когда она садилась обратно за стол. Кайла удивленно воззрилась на мужа, а он быстро чмокнул ее в нос.