Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
– А вы что собрались? Концерт увидели? Или кино кто обещал показать? Работы нету? Так я найду… – И внезапно рявкает: – Разойдись!
Народ так и брызнул в стороны – похоже, что даже те, у кого особых дел не было и не предвиделось, предпочли исчезнуть с командирских глаз.
– Пойдем, Антон, поговорим…
Я понуро поплелся за Сашей. Подойдя к навесу, закрытому по периметру немецкими плащпалатками, он отодвинул загородку и сделал приглашающий жест рукой. Я молча влез внутрь. «Хм, а уютнененько командир устроился…» – ни с того ни с сего подумал я, оглядев окружающую обстановку. Перед командирским тентом,
– Что там у вас за хай?
– Да вот дружок твой разбушевался чтото, – ответил командир. – Антон, ты на пеночку присаживайся, в ногах, говорят, правды нет. И руки, кстати, вытри… – и он протянул мне вытащенный из кармана кусок белого полотна.
Я посмотрел на свои руки – вся тыльная сторона правой кисти была перемазана уже начавшей подсыхать кровью, да и на левой руке тоже пара пятен имелась.
– Спасибо, – ответил я и начал оттирать кровь.
– Кого это ты так отделал? – поинтересовался Алик.
– Переводчика пленного… – буркнул я себе под нос.
Командир уселся в кресло, вытянул свои длинные ноги и уставился мне в переносицу. Неуютное, знаете ли, ощущение, когда тебе переносицу взглядом сверлят!
– Сань, честное слово, не знаю, с чего я так сорвался… – начал было я, но командир прервал:
– А я – знаю! До тебя только сейчас дошло, что вокруг не игрушки! Ненависть поперла… Вот ты и излил ее, как тебе удобнее. Думаю, Док на твоем месте скальпелем бы махать начал… О, хорошо, что вспомнил! Алик, сбегай, Серегу позови. Пусть придет, как освободится. И набор «Чикчик» пусть захватит.
Когда Тотен ушел, Саша продолжил:
– Я не за то осуждаю, что тебе планку снесло, а за то, что при всех ты себе волю дал. Ты же командир, пример для многих из ребят. Что он тебе такогото сказал, а?
– Про права военнопленных заверещал и Женевской конвенцией стращал. Ну, и презрением, как «недочеловека» окатил, куда же без этого…
– Понятно… – задумчиво сказал Саша, – А сейчас что на душе?
– Стыдно мне…
– Это хорошо, что стыдно… Может, впредь волю своим чувствам давать не будешь, ты теперь – лицо «морально ответственное». Держи зверя, Тоха! – с жаром добавил он.
– Я постараюсь, командир.
– Э нет, брат, надо не стараться, а держать… Иначе как тебе доверятьто? И еще… Вечером перед сном – сто граммов крепкого в обязалово. Понял?
– Так у меня же печень, забыл?
– Ну, тогда… эти медитации твои, а то нервы сгорят к чертям собачьим.
В этот момент послышались голоса приближающихся Сереги и Алика.
– А набор вы по назначению использовать будете или так – попугать? – спросил я, уходя от больной темы.
«Набор «Чикчик» – такое прозвище дали в команде походному хирургическому набору, что Док возил с собой. Правда, изза специфики своих будней, ну и по приколу, Серега напихал туда довольно много чисто стоматологических инструментов, коими пугал иногда людей несведущих.
– Там видно будет, – ушел от прямого ответа Саша. – Ты сегодня ни в каких допросах участия принимать не будешь. Хватит! Иди, Ваню смени. Считай, это тебе наряд в караул за невыдержанность.
– Есть! Разрешите выполнять? – Я встал.
– Разрешаю. Идите, товарищ старший лейтенант!
* * *
Было уже около трех пополудни, когда я, проверяя секрет у дороги, услышал в наушнике:
– Бродяга – «Котам», прием!
– Арт в канале, – радостно ответил я.
– Здесь Бродяга, идем по нитке от того места, где раки зимуют, проехали путь к свободе.
Я понял, что ничего не понял. Буркнув:
– Подожди, с БэБэ свяжусь, – и стал вызывать командира.
Надо сказать, что на нашем внутреннем жаргоне «БэБэ» – это сокращение от «Биг Босс», то есть командир.
– Фермер, ответь Арту! Фермер, ответь Арту! – и так раз двадцать.
«Дозваниваться» до Саши пришлось минут пять, не меньше. Наконец он ответил:
– В канале! Что стряслось?
– Старый на связь вышел, но я ничего не понял. Они сейчас в зоне досягаемости.
И я услышал вопрос Фермера, обращенный к Бродяге:
– Вы где?
Бродяга повторил свою белиберду.
– Обожди, в бумажках посмотрю…
После минутного молчания в наушнике раздалось:
– Твою мать! Вы что раньше на связь выйти не могли? Вы поворот проехали!
– Извини. Тут вообщето кругом немцы, так что по рации особенно не поболтаешь…
– Черт с этим! Вы давно Свободу проехали?
– Да с километр уже… – протянул Бродяга.
– Значит, так… Километра через четыре, сразу после леска будет поворот на пять часов по основной сетке. Тропинка узкая, будьте внимательны, не пропустите… Еще пара шагов по ней – и пересечетесь с другой. По этой один шаг направо. В кустах вас встретят. Как понял?
– Понял хорошо. На подлете свистну. Отбой.
После этого содержательного разговора я поднял двух бойцов, лежавших в секрете, и мы выдвинулись поближе к дороге. Выбрав позицию метрах в двадцати, мы залегли.
Примерно через полчаса Бродяга вышел на связь и сообщил, что он въехал в лес. По моим прикидкам, их мотоцикл должен был поравняться с нами минут через десятьпятнадцать. Контрольное время уже давно вышло, когда я увидел ползущий по дороге грузовик. В легкой панике я нажал тангенту и спросил:
– Бродяга, здесь Арт! Бундеса на грузовике мимо вас не проезжали? И где вы, черт возьми?
– Спокойно, Тоха. Это мы. Сейчас остановимся, – и со смешком добавил бессмертную фразу из старого фильма: – Махнулись не глядя!
Блин! Сашины заходы меня когданибудь до инфаркта доведут! Если немцы раньше не угрохают, конечно… Ну что, скажите, пожалуйста, мешало ему сообщить, что они не на трех колесах теперь, а на четырех, а? А то ведь могли и гранату под колеса получить!
Примерно в таком духе я и высказался, когда грузовик съехал в лес и из кабины вылезли довольные собой и жизнью мужики.