Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
Пацаны, продолжая увлеченно жевать, согласно закивали головами.
– А как бой здесь был, вы, ребята, видели? – спросил Бухгалтер.
– Угум… Я бачиу, – откликнулся старший. – А Михася мамка в погреб загнала, ен малой ишо.
– Ну, и что же ты видел? – Это уже я.
– Тому скора три тыдни як. Германы па той дарозе, – и он махнул рукой в сторону шоссе, – перли. А наши танки аккурат ад вески нашей паехали. Тольки германы хитрые были, яны у лесе гарматы понаставили. Почти усих папалили. Дядька Пилип
– Трапку мы вам, конечно, отдадим. Только она тяжелая очень. Не дотащите, – ответил я.
– Нее, мы с Михасем сильные. Я, вон, з самих Углян книги домой прынес, коли у школу пашел!
Поскольку я не знал, где эти самые Угляны находятся, то только и мог, что понимающе покачать головой. Однако тут мне пришла в голову хитрая идея.
– Ребята, а что, если мы сами вам тряпку принесем? Да и с дядькой Пилипом познакомиться нам охота. Вы говорите, он милиционером был?
– Да. Был. Тольки у нас рашили германам пра то не гаварыть.
– Так передайте Пилипу, что мы вечерком заглянем. Тряпку принесем.
– А может, ему записку напишем? – предложил Трошин.
– Верно, сейчас и напишем.
– Дядька командыр, а у вас ласункау больше няма? – спросил младший, облизывая ладони.
По контексту догадавшись, о чем он спрашивает, я снова полез в карман:
– Подставляйте руки!
Отойдя на пару метров от ребятишек, мы с Трошиным присели на землю и принялись обсуждать «послание диверсантов милицейскому старосте».
– Слушай, Антон, а зачем нам вообще с ним встречаться? – спросил меня Бухгалтер.
– А жрать тебе, Слава, каждый день хочется или только по средам? – парировал я.
– Так можно же просто прийти и взять.
– Ага, так они тебе и отдадут. У них, между прочим, пулеметы уже имеются. И не думаю, что они ими пользоваться не умеют… Да и дружить с ними надо, а не реквизициями заниматься. Лучше думай, что мы им предложить можем?
– Оружие? Патроны?
– Керосин! – осенило меня. – Керосина у нас литров пять есть. Еще котелки, ложки и прочую утварь, что от батарейцев погибших осталась.
– И немецкие тоже можем отдать.
– Не можем! – отрезал я.
– Почему это?
– Если у них это барахло кто из фашистов или полицаев увидит – крестьянам может сильно не поздоровиться. Немцы имущество свое собирают гораздо активнее, чем наше.
Слава смущенно почесал затылок, как видно, проблемы крестьянства его до сего момента не волновали.
– Колеса… – задумчиво предложил он.
– Что «колеса»? – настала моя очередь удивляться.
– Мы можем предложить им на обмен колеса от передков и пушек. Они в хозяйстве всегда нужны.
– Вот видишь, что значит направить умного человека на правильный путь! Сразу идеи хорошие появляются.
Трошин покорно разложил листок на колене и приготовился писать, но потом, почемуто замявшись, спросил:
– Антон, а что такое Росгосстрах?
Я чуть не подпрыгнул, но потом понял, что он прочитал «шапку» на листочке, вырванном мной из промоблокнота, который я таскал в кармане разгрузки.
– Российское государственное страховое общество, вон, видишь, и орел двуглавый. Это нам выдавали из старых запасов, чтобы противника путать. В каком здании главное управление нашей «конторы» сидит, знаешь? – филигранно, как показалось мне, выкрутился я из сложной ситуации.
– Нет, не знаю, – честно ответил Трошин. – Меня только в Киеве допрашивали.
– Извини, что напомнил, – я почувствовал себя несколько неловко. – Так вот, при царе в «нашем» здании располагалось страховое общество «Россия», вот и остались запасы.
– А, тогда понятно.
– Но ты всетаки «шапку» оторви, – посоветовал я ему.
Оставив Трошина заниматься эпистолярным жанром, я вернулся к мальчишкам.
– Ребята, а как у дядьки Пилипа фамилия?
– Нэущэнко, – ответил Сашко и добавил: – А вы у яком звании, таварыщ командир?
– А с чего ты взял, что я командир?
– Дык, вон яка добрая форма у вас. И этот, друга, вас слухаецца. По всему видать, шо вы командир. А вы от германа тикаете али не?
– Что? – не понял я.
– Ну, вы уходите или германа бить будете?
– Бить будем! – И, повернувшись к Трошину, громко сказал: – Фамилия старосты Неущенко.
Слава кивнул головой, давая понять, что услышал меня.
– Да, и еще добавь, что если он согласен на встречу, пусть на заборе повесит две белые тряпки. В метре друг от друга.
Трошин быстро сделал приписку и отдал бумажку мне.
«Уважаемый гражданин Неущенко, если вы заинтересованы в обмене сельскохозяйственной продукции на различные промтовары (керосин, брезент, колеса и прочее), то мы хотели бы встретиться с вами сегодня вечером у вас дома. Вячеслав Трошин.
Если вы согласны, то к 7 часам вечера вывесите два полотенца на заборе».
– Мощно и содержательно. Но в то же время – ни о чем. Ты просто мастер написания коммерческих предложений! – сказал я Трошину.
– Чтото не так? – спросил он.
– Да нет, это я тебя так хвалю, – успокоил я его.
Хитрым образом сложив записку, так, что она превратилась в крошечный пакетик размером с почтовую марку, я протянул ее старшему мальчишке.
– Вот, передайте дядьке Пилипу. Кстати, а как его дом выглядит?
– Дак, ен чацверты ад ваколицы!
– От чего?