Перекати-поле
Шрифт:
— А теперь, когда ты уже в курсе, не кажется ли тебе, что меня следует поцеловать?
— Я действительно… очень хочу, — сказал он и, прижавшись к ее губам, почувствовал, как растворяется в их потрясающем вкусе, похожем на вкус шоколадного торта.
Вот так все и вышло. Так же просто и непринужденно, как парус ловит попутный ветер, и Трей не испытывал по этому поводу никакой грусти.
Он надел свой шлем и расположился позади всех игроков, сгруппировавшихся вокруг тренера Тернера, когда они были в раздевалке. Обычно он сидел рядом с Джоном в первых рядах, чтобы услышать последние наставления тренера, и никогда не надевал шлем до выхода игроков на поле. Но сейчас, перед игрой, он не мог рисковать, потому что кто-то из тренерского состава мог заметить его распухшую челюсть. О том, что Трей не совсем
***
Кэти сидела с Руфусом в последнем ряду на открытой трибуне и с тревогой наблюдала, как Трей с Джоном отрабатывали на поле игру в пас.
— На тренировке никогда нельзя бросать мяч прямо в квотербека, — просвещали ее мальчики во время одной из своих многочисленных попыток объяснить суть игры в американский футбол. — Игрок может случайно травмироваться или сломать себе палец. Пас всегда отдается кому-то другому, позади него, а уже тот передает его квотербеку прямо в руки.
— Ага. — Она сообразила, почему они больше не бросают друг другу мяч в центральном проходе между скамьями в первой баптистской церкви, пока она играет на пианино.
Сегодня Кэти не просто тревожилась по поводу возможных проблем с пальцами Трея. Его сейчас вообще здесь не должно быть. Ему необходимо было сидеть в кресле у зубного врача. В этом душном и плотном шлеме боль в челюсти, должно быть, убивает его, но ни за что на свете он не мог разочаровать наставника Тернера, от которого зависело, получит ли Трей место квотербека в основном составе команды на следующий сезон. Если бы Кэти была вместе с Треем в субботу, когда у него разболелся зуб, она бы заставила его обратиться к дантисту, но после их переломного свидания в пятницу вечером ей пришлось рано утром уехать на уик-энд в Амарилло на выездной баптистский семинар для девочек.
— Не забывай там обо мне, — сказал он, расстроенный тем, что не увидит ее на следующий день.
— Как будто я смогу тебя забыть, — ответила она.
Вернувшись в воскресенье вечером, Кэти, как и обещала, позвонила ему и сразу встревожилась, услышав, как изменился его голос. Может, он уже жалеет, что захотел встречаться с ней? Но Трей объяснил, что его достала зубная боль и он будет для нее плохой компанией, если придет к ней. Затем Трей добавил, что они увидятся вечером на следующий день, и взял с нее обещание, что она не расскажет о его зубной боли никому, включая ее бабушку, которая тут же доложила бы об этом его тете.
— Пообещай мне, Кэтрин Энн.
— Хорошо, но при условии, если ты сам пообещаешь мне, что пойдешь к дантисту, как только тебе станет хуже.
— Обещаю.
Но он, очевидно, никуда не ходил, хотя, глядя на его выверенные и прекрасно рассчитанные по времени передачи мяча прямо в руки Джона, никто бы не сказал, что у него какие-то проблемы со здоровьем.
Зрители в ковбойских шляпах и бейсбольных кепках, выстроившиеся за проволочным ограждением вдоль боковых линий поля, одобрительно кивали, а на трибунах раздавались восторженные выкрики. У забора стояли отцы игроков, местные бизнесмены, владельцы ранчо и фермеры, сорвавшиеся с работы в первый день весенних сборов, чтобы получить представление о том, что можно ожидать от «Рысей» этой осенью. На скамьях трибун расположились горожане, среди которых были ученики и преподаватели. Там же находился и отец Ричард, пастор католической церкви Святого Матфея, который приехал из своего прихода в Дэлтоне, соседнем городе их округа — главном сопернике Керси, чтобы взглянуть на игру своего бывшего мальчика-служки. Джон будет рад, когда она расскажет ему об этом. После смерти матери Джон перестал регулярно посещать мессу, но вспоминал отца Ричарда так же часто, как Трей — тренера Тернера.
Вдоль боковой линии поля, потряхивая пушистыми кисточками в руках, стояли чирлидеры, девочки из группы поддержки, одетые в красивую униформу с блестками. Их предводительница Сисси Джейн Филдинг, встречаясь с Кэти лицом к лицу, проявляла неизменную приветливость, но на самом
5
Английское Bobette (Бобетта) перекликается с bobcat (рысь).
Бебе и Мелисса подбивали Кэти попробовать себя в группе поддержки («Ты будешь первым кандидатом на победу в конкурсе», — говорили они) или хотя бы присоединиться к команде болельщиц, но она предпочла этому играть на флейте в школьном оркестре. Ей было совсем не интересно танцевать во время спортивных состязаний или быть членом организации, занимающейся исключительно тем, чтобы потворствовать спортсменам, среди которых встречались настолько тупые, что было удивительно, как они завязывают себе шнурки. Каждая бобетта была «прикреплена» к определенному спортсмену, и в ее обязанности входила забота о нем: в течение сезона, особенно футбольного, игрок ни в чем не должен был нуждаться. Бобетты пекли им печенье, украшали их шкафчики, рисовали плакаты, рекламирующие статус игрока, помогали им с домашним заданием — в общем, делали все, чтобы поднять дух членов команды. А Кэти находила такое подобострастие отвратительным.
— Да ты настоящая феминистка! — упрекали ее подруги. — Чего ты упираешься? Ты будешь прикреплена к Трею.
— Я не хочу, чтобы меня прикрепляли к кому бы то ни было! — заявила Кэти, которую шокировала сама эта идея.
Трей был закреплен за Тарой, дочкой тренера Тернера. У нее были хорошо развитые формы и репутация податливой девушки, но Трея смущало ее чрезмерное внимание, и он делал все возможное, чтобы отделаться от Тары. За Джоном присматривала Бебе.
За все годы, которые Кэти прожила в Техасе, она так и не поняла присущий этому штату неистовый энтузиазм в отношении футбола на уровне школьных команд. Она удивлялась тому, какую важность придавали здесь программе развития этого спорта в школе по сравнению с другими видами деятельности или достижениями. Кэти никогда не настаивала на своей точке зрения при Трее и Джоне, но они знали, что она очень далека от этой игры.
— Нет проблем, — сказал Джон, когда Кэти как-то вечером призналась, что не понимает спорта, единственной и желанной целью которого является доставить мяч за линию ворот.
— «Нет проблем» — это правильно сказано, — с ухмылкой добавил Трей и легонько коснулся ее подбородка. — Это значит, что ты любишь нас такими, какие мы есть, а не потому, что мы играем в футбол.
Она смотрела сверху на эту тренировавшуюся на поле пару со смешанным чувством гордости, причастности и радости обладания, а сидевший рядом с ней Руфус, неотрывно следивший за каждым их движением, периодически дергался, порываясь присоединиться к парням. Как написала ей Лаура в своих комментариях к их фотографиям, которые Кэти послала в своем последнем письме, они были «более чем крутые» парни. За зиму оба стали ростом более метра восьмидесяти и набрали по девяносто килограммов крепких молодых мышц. Они избежали юношеских угрей, им не понадобились брекеты для выравнивания зубов или корректирующие очки. Они были сообразительными, остроумными и веселыми. Учились парни отлично, практически догнав ее по оценкам за выпускной девятый класс при переходе из начальной школы в среднюю.
Но именно талант на футбольном поле делал их любимцами школы и героями всего города. Еще в прошлом сезоне, в возрасте пятнадцати лет, оба попали в поле зрения рекрутеров от колледжей, людей, в задачи которых входило заполнение вакансий их футбольных команд, и Трей с Джоном рассчитывали к окончанию одиннадцатого класса получить предложение, обеспечивающее им футбольную стипендию в любом университете по своему выбору. Оба хотели поступить в колледж там, где лето никогда не кончается, и мечтали об университете Майами, команда которого в 1983 году выиграла свое первое национальное первенство.