Перекати-поле
Шрифт:
Бетти подумала, что точнее было бы сказать озабоченный и в смятении; он был похож на фермера, который вот-вот может потерять свою землю.
Раскалывая косточки, которые она собиралась использовать для приготовления желатина, Бетти бросила недобрый взгляд в сторону спальни наверху. Больной он или не больной, но будет лучше, если Трей Дон Холл хорошенько подумает, прежде чем доставит неприятности отцу Джону. Они с Лу этого просто не допустят.
Кэти стояла перед окном и ожидала, когда к ее дому подъедет «сильверадо»
«Сильверадо» наконец свернул на дорожку к ее дому, и она увидела, что в кабине сидит только Джон. Ее секундное разочарование тут же прошло при виде Джона, который с гибкой грацией хорошего спортсмена вышел из машины; его черная рубашка священника с короткими рукавами и стоячим воротничком необъяснимым образом подчеркивала его сексуальную привлекательность, и у Кэти мелькнула мысль, что этот наряд создает очарование недоступности. Как в ней могла сохраниться хоть капля чувства к Трею Дону Холлу, если она с каждым годом все больше любила Джона Колдуэлла?
Когда она открыла ему дверь, ее внезапно охватило ощущение дежавю. Ей уже приходилось пережить точно такой же незабываемый момент. Это было в тот день, когда, открыв дверь, она обнаружила у себя на пороге подавленного и унылого Трея Дона Холла, на лице которого застыло такое же выражение, какое сейчас было у Джона: этот взгляд умолял простить его и пустить в свои объятия. Это был тот самый день, когда был зачат Уилл. Мощный порыв с привкусом пороха на губах охватил ее, но Кэти остановила себя, не повторив той ошибки, которую совершила в прошлый раз.
— Привет, отец Джон, — сказала она привычно спокойным тоном. — Я понимаю, что еще очень рано, но у меня такое впечатление, что вам сейчас не помешал бы хороший глоток виски.
— Думаю, что не откажусь, — согласился он.
Приготовив им напитки, она села рядом с ним на диван. Похоже, наступил решительный момент. Джон опустил голову, пристально глядя на свой стакан.
— Я помню, как мы с тобой однажды уже пили вместе виски в это время дня, — сказал он.
— Неужели?
— Уффф. Это было очень давно, когда наши молодые сердца были полны печали.
— Ах да, — произнесла Кэти с легкой улыбкой. — Когда Трей бросил меня. Я смутно припоминаю, что здорово напилась и заснула на твоей кровати.
— Между прочим, это было как раз в этом месяце двадцать два года назад.
У нее были свои причины вспоминать тот жаркий июнь.
— Есть вещи, которые мы помним даже через столько времени, — заметила она.
Джон пригубил свой стакан.
— Трей говорит, что Уилл не его ребенок, Кэти. И это первое из признаний, ради которых он приехал домой.
От внезапно охватившей ее ярости у нее закружилась голова.
—
— Ты помнишь тот припадок, который случился с Треем в шестнадцать, когда он заболел свинкой? — спросил Джон.
В ее сознании начало постепенно вырисовываться что-то пугающее и зловещее.
— Да… — ответила она. — Я помню. Он тогда… был очень болен.
— После свинки он стал стерилен. Трей никогда не мог быть отцом ребенка.
Она резко поставила свой стакан, не заботясь о том, что на ее изящном кофейном столике из дорогого дерева мог остаться влажный след.
— Это невозможно, Джон. Он лжет. Уилл — его сын. Я больше никогда ни с кем не была.
Джон взял две картонные подставки на боковом столике и подложил их под стаканы с виски. Затем он сжал ее руки.
— Нет, была, Кэти. Ты была со мной.
Глава 52
В криминалистической лаборатории Департамента национальной безопасности в Амарилло шериф Рэнди Уоллес в присутствии Деке и Чарльза Мартина вскрыл печать и высыпал содержимое той самой коробки с вещественными доказательствами на стол.
— Что-то подсказывает мне, что ты не собираешься посвящать нас в то, с чем связан весь этот переполох, Деке, — сказал Рэнди.
— Пока что нет, Рэнди.
Деке взял отрезанную переднюю лапу рыси и присоединил ее к чучелу на подставке, которое он принес с собой. Она явно встала на свое место.
— Ага, — сказал он, ничуть не удивившись.
После этого он нашел два пластиковых пакетика с образцами неидентифицированных отпечатков пальцев, выбрав их среди отпечатков Донни, снятых до того, как было увезено тело, Лу Харбисона и всех остальных. В одном пакетике, отмеченном буквой «X», лежали две карточки с одинаковыми отпечатками, снятыми с журналов и шнура. В другом, на котором стояла буква «Y», был набор отпечатков, взятых с узла удавки, но отсутствовавших на порнографических картинках.
Деке протянул пакетики Чарльзу.
— Давайте проверим, соответствуют ли эти отпечатки отпечаткам на кубке.
Руками, затянутыми в латексные перчатки, он вытащил из бумажного пакета приз из желтой меди в виде овального футбольного мяча. Чарльз с Рэнди ошарашенно уставились на памятную гравировку, гласившую: «Трею Дону (ТД) Холлу, как наиболее ценному игроку футбольного чемпионата среди школьных команд сезона 1985 года по версии спортивных журналистов Техаса». Рэнди даже присвистнул.
— Матерь Божья! Ты что, шутишь?
— Боюсь, что нет, — ответил Деке.
Он вытащил этот кубок из застекленного шкафа в надежде, что Мейбл Черч никогда не вытирала его от пыли своей тряпкой.
— Что ж, давайте поглядим, — сказал Чарльз и повел их за собой в комнату, где стояли компьютеры, рентгеновские установки и прочее аналитическое оборудование.
После процедуры снятия отпечатков пальцев со спортивного трофея он вывел их на экран монитора, чтобы сравнить с образцами на имеющихся у них трех карточках. За считаные секунды система просигнализировала: полное совпадение.