Перекличка Камен. Филологические этюды
Шрифт:
Г.Р. Державин, «На переход Альпийских гор» – «ады» в значении ‘бездны’:
Зрю – близ меня зияют ады;Над мной шумящи водопады,Как бы склонились небеса [546] .И еще раз в этом же стихотворении, очевидно, в значении ‘бездна’, речь идет о горе:
Гигант пред ним восстал в пути,Главой небес, ногами адаКасаяся, претит идти [547] .546
Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. Т. 2. С. 284.
547
Там же. С. 283.
Нейтрализация оппозиции «христианский ад – античный Аид» приводит к тому, что даже такой однозначно укорененный в иудеохристианской, но не в античной традиции синоним ада – шеола, как геенна [548] , начинает употребляться в качестве метафоры смерти, соседствуя с образами греческой мифологии:
Плутон и фурии мятутся,Под548
Ср. соотношение понятий «ад» и «геенна» в старославянском языке: Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М., 2002. С. 239–240.
549
Полное собранiе всех сочинений в стихах и прозе <…> Александра Петровича Сумарокова. Изд. 2-е. В Москве, 1787 года. Ч. 2. С. 52.
Пример из оды Г.Р. Державина особенно интересен: «геенна» здесь замещает метафорический «ад» и означает ‘пропасть, бездна’ (буквально – ров Измаила) вопреки основному значению ‘адское пекло’ [551] .
Дальнейшие примеры из поэтических текстов относятся уже к XIX веку.
550
Державин Г.Р. Стихотворения. С. 158.
551
Ср.: «Под сим названием в Священном Писании означается место, наполненное огнем, уготованное для грешных и нечестивых». – Словарь Академии Российской. В Санктпетербурге, 1790 года. Ч. 2. От Г. до З. Стб. 31.
С.С. Бобров, стихотворение «К кораблю» из книги «Рассвет полночи»:
Так, – мы, нашед с тобой языческий Эдем,Когда ж империю Плутонову найдем? –Корабль! – исчезни здесь! – в тебе нет нужды боле;Харон на лодке нас свезет во мрачно поле;Бессмертный сей гребец в ландкарте адской тамВеслом покажет, что найти осталось нам [552] .Два случая такого употребления есть у К.Н. Батюшкова: «адский пес» – о Кербере-Цербере («Элегия из Тибулла»); «То в ад, то на Олимп» («К Тассу») [553] .
552
Бобров С. Рассвет полночи. Херсонида: В 2 т. / Изд. подгот. В.Л. Коровин. М., 2008. Т. 1. (Серия «Литературные памятники»). С. 413. Курсив оригинала.
553
Батюшков К.Н. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Н.В. Фридмана. М.; Л., 1964. («Библиотека поэта». Большая серия. 2-е изд.). С. 166, 84.
«Ад» – ‘Аид’ несколько раз упомянут в балладах В.А. Жуковского. В «Кассандре»:
Духи, бледною толпоюПокидая мрачный ад,Вслед за мной и предо мною,Неотступные летят… [554]В «Ахилле»: «И скрыпят врата Аида» [555] . К этой строке В.А. Жуковский сделал примечание: «Аидом назывался у греков ад; Плутон был проименован Айдонеем» [556] . В «Жалобе Цереры»: «Ею властвует Аид», «С неба в ад меня послать», «Там ей быть, доколь Аида / Не осветит Аполлон» [557] . Особенно интересны «Ахилл» и «Жалобы Цереры». Примечание автора «Ахилла» свидетельствует, что еще в 1810-х годах (баллада была написана в 1812–1814 годах) «ад» в отличие от «Аида» воспринимался как нейтральное обозначение греческого царства мертвых в русской словесности, а имя Аида как владыки царства мертвых ощущалось в качестве нового, в отличие от имени «Плутон». «Жалоба Цереры» показывает, что еще в 1831 году, когда была создана эта баллада, «ад» и «Аид» могли употребляться как взаимозаменимые лексемы.
554
Жуковский В.А. Собр. соч.: В 4 т. М.; Л., 1959. Т. 2. Баллады, поэмы и повести / Подгот. текста и примеч. И.М. Семенко.
555
Жуковский В.А. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. С. 67.
556
Там же. С. 71.
557
Там же. С. 170–172.
Лексема «ад» в русской поэзии начинает вытесняться словом «Аид» только в первой четверти XIX века. Показательные примеры употребления обозначения «Аид» – «Судьба Одиссея» (1814) и «В обители ничтожества унылой…» (1817–1818) К.Н. Батюшкова, «Элизийские поля» (1820 или 1821) Е.А. Баратынского. Еще в переводе «Илиады» Н.И. Гнедича встречаются примеры употребления обозначения «ад»: «Тартар, столько далекий от ада, как светлое небо от дола» (песнь VIII, стихи 15–16); «врата ненавистного ада» (песнь 9, стих 312) [558] . Показательно, однако, что эти случаи единичны: на два употребления слова «ад» приходится сорок девять примеров использования лексемы «Аид/Аидес/Айдес» и производного от нее прилагательного «Аидов» [559] , причем «Аид/Аидес» может встречаться точно в том же контексте, что и «ад»: «врата Аидеса» (песнь I, стих IV) [560] . Впрочем, не менее показательно, что Н.И. Гнедич озаглавил переведенный в 1827 году (то есть за два года до издания полного перевода «Илиады», над которым работал с 1807 года) фрагмент из другой Гомеровой поэмы «Тантал и Сизиф в аде (Из Одиссеи. Песнь XI, ст. 581)».
558
Гнедич Н.И. Стихотворения / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. И.Н. Медведевой. М., Л., 1956. («Библиотека поэта». Большая серия. 2-е изд.). С. 450, 475.
559
Данные приводятся по: Литвинов В., Пильщиков И. Указатель словоформ в «Илиаде» Гомера в переводе Н.И. Гнедича: http://www.rvb.ru/homerus/iliada/word_index/wt_index.html.
Можно предположить, что вытеснение в русской поэзии «ада» «Аидом» в значении ‘царство мертвых’ вызвано именно влиянием гнедичевского перевода; хотя отдельное издание перевода вышло только в 1829 году, фрагменты начали печататься значительно раньше, с 1813 года (см.: Медведева И.Н. Примечания // Гнедич Н.И. Стихотворения. С. 821).
560
Гнедич Н.И. Стихотворения. С. 319. Употребление выражение «врата <…> ада» могло поддерживаться библеизмом «врата адовы»; ср.: «И Аз же тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют еи» (Мф. 16: 18).
Но даже в переводе «Одиссеи», выполненном В.А. Жуковским в 1842–1849 годах, царство мертвых еще именуется «адом»: «Разум ему сохранен Персефоной и мертвому: в аде / Он лишь умом <…>» (песнь Х, стихи 494–495); «В аде еще не бывал с кораблем ни один земнородный» (песнь Х, стих 502); «область Ада» (песнь XI, стихи 155–156); «Персефона, / Ада царица» (песнь XI, стихи 386–387); «В Аде узрел я Зевесова мудрого сына Миноса» (песнь XI, стих 568) [561] . Количественно над этими примерами абсолютно преобладает «Аид», однако, за исключением двух случаев (песнь XXIII, стих 284; песнь XXIV, стих 100), эта лексема употребляется как имя властелина царства мертвых, но не как обозначение его страны. Показательна сочетаемость со словами «область», «царство», «пределы»; впрочем, и в третьем из приведенных примеров употребления лексемы «ад/Ад» она означает не само царство, а его властелина. (Не случайно В.А. Жуковский предпочитает вариант с прописной буквой, как имя собственное.) Учитывая ничтожность случаев, когда «Аид» означает само царство мертвых, их можно трактовать как метонимии (называние мира мертвых именем его господина).
561
Гомер. Одиссея / Пер. В.А. Жуковского; Ст., редакция и коммент. И.М. Троцкого при участии И.И. Толстого. М.; Л., 1935. С. 210, 219, 225, 230.
Справедливости ради надо заметить, что и в гнедичевском переводе «Илиады» «Аид» – обычно имя подземного царя, а не его царства; однако число примеров употребления слова «Аид» в грамматических конструкциях, предполагающих понимание его как обозначение царства мертвых (в Аид и проч.), а не его владыки, существенно больше (ср.: I, 4; V, 654; VII, 330; XXII; 385; XXIV; 590) [562] . Конечно, их также можно трактовать как метонимии, однако уже не с такой очевидностью, как у В.А. Жуковского [563] .
562
В этом отношении перевод следует Гомеру, у которого оборот « » – ‘в Аид’ подразумевает наличие лексемы «µ» и означает «в жилище бога Аида, т. е. в царство мертвых». – Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь: репринт 5-го изд. 1899 г. М., 1991. Стб. 19. Ср., однако: «А<идом> именуется также пространство в недрах земли (Hom. Il. XX 61–65), где обитает владыка над тенями умерших <…>». – Тахо-Годи А.А. Аид // Мифы народов мира: В 2 т. М., 1980. Т. 1. А – К. С. 51.
563
В поэзии XVIII в., ориентировавшейся на римские мифологические имена, божеством загробного мира был Плутон (это греческое имя владыки подземного мира было ассимилировано римской культурой). Н.И. Гнедич и В.А. Жуковский в своих переводах древнегреческих поэм предпочли имя Аид, отдавая дань требованиям историзма, возобладавшим в их время, традиционно именуемое романтической эпохой.
«Ад» был нормативным обозначением «Аидова царства» в различного рода справочно-энциклопедических изданиях XVIII – начала XIX века, причем написанных как духовными лицами, так и светскими. Ректор Троицкой семинарии иеромонах Аполлос (Байбаков) дает в своем «Словаре <…>» такие разъяснения: «АДСКИЕ СУДЬИ: Минос прежде смерти Критской Царь, Еак Юпитеров сын, Радамант Юпитеров же сын, которые за правосудие в жизни сделаны по смерти адскими судьями отъ Плутона»; «АДУЛАТОР или ЦЕРБЕР – Адской пес <…>»; «ПЛУТОН, сын Сатурна, брат Юпитера и Нептуна, коему достались въ наследство западныя области, от чего и сделали его Пииты Богом адским <…>» [564] . Аналогичным образом поступает и светский автор Н.М. Максимович-Амбродик в предисловии к изданию 1811 года книги «Избранные емблемы и символы»: «Плутус, Плутон или Плут. Божок богатства и ада <…>»; «Прозерпина, Богиня ада <…>» [565] .
564
Словарь пиитико-исторических примечаний <…>. В пользу юношества, обучающегося поэзии въ Семинарии Троицкой. Трудами ректора и. Аполлоса. В Москве, 1781 года. С. 3, 32.
565
Иконологическое Описание Эмблематических изображений // Эмблемы и символы / Вступ. ст. и коммент. А.Е. Махова. 2-е, испр. изд. с оригинальными гравюрами 1811 г. М., 2000. С. 41.
При этом слово «ад» в значении ‘Аид’ воспринималось, естественно, как чисто книжное. Не случайно «Словарь Академии Российской» это значение игнорировал и фиксировал у слова «ад» только два значения: 1) «место осужденных на вечныя муки»; 2) «называется всякой дом или место, которыя несносны бывают» [566] . Слову «адский» было дано три толкования: 1) «во аде живущий, аду сродный»; 2) «аду свойственный, принадлежащий; и в сем смысле слово сие есть тожде значущее предыдущему адов»; 3) «несносный, мучительный» [567] . Но «Словарь церковнославянского и русского языка (1847), подготовленный 2-м отделением Императорской Академии наук, все же привел в статье «Адъ» значение ‘Аид’ в качестве последнего (четвертого по счету): «В баснословии: место, куда переселяемы были души умерших. Плутон почитался у язычников богом ада» [568] . Этот пример свидетельствует, с одной стороны, о долговечности «ада» – Аида, дожившего до середины XIX века, и Плутона как его властелина. (Такое положение вещей объясняется еще и консервативной установкой словаря, фиксирующего сложившуюся норму, а не новации.) С другой же стороны, фиксация этого значения лексемы «ад» может говорить и о том, что «античный» и «христианский» смыслы слова начали осознаваться как безусловно противопоставленные друг другу.
566
Словарь Академии Российской. Ч. 1. От А до Г. Стб. 10.
567
Там же. С. 10–11.
568
Словарь церковно-славянского и русского языка <…>. СПб., 1847. Т. 1. С. 4.