Перекличка мертвых
Шрифт:
На траве у стола уже сидела какая-то молодая женщина, которая при приближении Шивон не сдвинулась с места.
— А мы как раз рассказывали Сантал о тебе, — сказала мать.
Ив Кларк выглядела моложе своих лет, возраст выдавали только мимические морщинки. А про отца Шивон, Тедди, того же сказать было нельзя. У него появилось брюшко, щеки обвисли. Линия волос заметно сдвинулась от лба к затылку, болтающийся вдоль спины хвост поредел, и в нем стало больше седины. Он с довольной миной на лице разлил вино по стаканам и потом так и не сводил глаз с бутылки.
— Я вижу, Сантал о чем-то задумалась, — заметила Шивон, принимая стакан.
Женщина чуть улыбнулась. Ее светлые, до плеч волосы казались грязными либо от избытка геля, либо действительно были просто немытыми и висели нечесаными космами. Никаких следов косметики на лице, зато в ушах множество пирсинговых колец; такое же колечко украшало одну ноздрю. Темно-зеленый топ открывал кельтскую татуировку на одном плече, голую талию и еще одно колечко на пупке. На шее болталось сразу несколько массивных бус, свисавших так низко, что они почти касались еще одного висящего на шее предмета, похожего на цифровую видеокамеру.
— Так вы и есть Шивон, — чуть шепелявя, проговорила она.
— Боюсь, так и есть, — ответила Шивон и, подняв стакан, показала, что пьет за здоровье всей компании. Еще один стакан, а вместе с ним и еще одна бутылка появились на столе из корзины с едой и посудой.
— Ну куда столько, Тедди? — попробовала остановить мужа Ив Кларк.
— У Сантал стакан не полный, надо долить, — объяснил тот, хотя от взгляда Шивон не ускользнуло, что в стакане Сантал было не меньше вина, чем у нее.
— Вы что, приехали втроем? — поинтересовалась она.
— Сантал присоединилась к нам в Эйлсбери, — отозвался Тедди Кларк. — Мы чуть концы не отдали в этом автобусе, думаю, в следующий раз последуем ее примеру. — Его глаза округлились, и он заерзал на стуле, затем отвернул пробку на винной бутылке. — Бутылка с завинчивающейся пробкой, Сантал. Видишь, у современного мира есть и свои плюсы.
Но та на реплику не ответила, а Шивон не смогла объяснить себе, почему ее вдруг охватила такая жгучая неприязнь к незнакомке. Шивон давно хотелось побыть наедине с родителями. Втроем.
— Сантал выделили место рядом с нами, — вступила в разговор Ив. — А у нас никак не получалось поставить палатку…
Ее супруг внезапно громко расхохотался, наполняя при этом свой стакан.
— Что-то давненько мы не ставили палаток, — качая головой, произнес он.
— По виду она совершенно новая, — заметила Шивон.
— Одолжили у соседей, — вполголоса пояснила мать.
Сантал поднялась с земли:
— Я, пожалуй, пойду…
— Ни в коем случае, — запротестовал Тедди Кларк.
— Там народ собирается в паб…
— У вас хорошая камера, — сказала Шивон.
Сантал, опустив голову, глянула вниз:
— Любой полицейский может сфотографировать меня, а в обмен я хочу фотографировать их. Надо, чтобы все было по-честному, верно? — Немигающий взгляд словно требовал согласиться с тем, что она сказала.
Шивон повернулась к отцу.
— Ты сказал ей, кем я работаю, — констатировала она бесстрастно.
— Вы же не стыдитесь своей работы, верно? — чуть ли не выплевывая слова, спросила Сантал.
— Честно говоря, даже напротив.
Шивон смотрела то на отца, то на мать, но оба вдруг заинтересовались вином, стоящим перед ними, а когда она перевела взгляд на Сантал, то увидела, что молодая женщина наводит на нее камеру.
— Для семейного альбома, — пояснила Сантал. — Пришлю вам фото по электронной почте.
— Спасибо, — холодно поблагодарила Шивон. — У вас необычное имя, верно. Сантал?
— Так называется вид дерева, — ответила за нее Ив Кларк.
— По крайней мере, оно легкое в написании: не приходится диктовать по буквам, — добавила Сантал.
Тедди Кларк рассмеялся:
— Я рассказал Сантал, что с написанием твоего имени всегда возникают проблемы.
— И какие еще семейные тайны вы успели разгласить? — раздраженно поинтересовалась Шивон. — К чему еще мне следует быть готовой?
— А она вспыльчивая, верно? — обратилась Сантал к матери Шивон.
— Понимаете, — замялась Ив Кларк, — мы ведь не хотели, чтобы она стала…
— Мама, ради бога! — вспылила Шивон.
Но вспышку гнева погасили непонятные звуки, вдруг донесшиеся со стороны изгороди. Обернувшись, Шивон увидела охранников, спешащих к тому месту, откуда слышался шум. По ту сторону загородки, вытянув руки в форме нацистского приветствия, стояли несколько подростков. Они были в черных фуфайках с капюшонами и требовали от охранников выставить отсюда «всю эту хиппующую нечисть».
— Революция начинается здесь! — заорал один. — Не прячьтесь за изгородью, подонки!
— Сколько патетики, — свистящим шепотом произнесла мать Шивон.
Но патетикой дело не ограничилось, и в сумеречном небе мелькнули какие-то летящие в их сторону предметы.
— Ложитесь! — закричала Шивон, заталкивая мать в палатку, не будучи при этом уверенной, что парусина послужит хорошей защитой от града камней и бутылок.
Отец шагнул было к загородке, но она оттащила его назад. Сантал, стоя на месте, направила камеру туда, откуда слышались крики.