Перекрёсток параллельных миров
Шрифт:
Мои мучения закончились минут через пятнадцать. Узкая скользкая полоска превратилась в широкую, хорошо утоптанную тропу, что значительно подняло мне настроение. Гладкая утрамбованная колея, по которой с лесопилки в город таскали тяжёлые плоскодонки с дровами, вскоре вывернула из леса на простор – луг или поле, – и я остановилась, заворожённая красивым пейзажем. Впереди в рамке зелёных еловых ветвей сверкал в ярких лучах солнца Елхов.
Я стояла, разглядывала пейзаж, похожий на рождественскую открытку, и думала, что, конечно, в этом городке я вряд ли останусь, уж больно у него репутация не айс, но где-то в другом месте, почему бы и нет?.. можно же устроить себе небольшие каникулы? Правда, сначала
Тропинка привела меня в узкий проулок, который, попетляв по задам участков, выскочил на одну из улиц городка. Холера!.. Я встала на обочине, не решаясь сделать шаг и ступить в жидкую зловонную кашу, созданную из отходов человеческой жизнедеятельности и навоза разных марок. Фу! А воняет как! Я повернула назад, пытаясь убедить себя, что мне не повезло, и я попала туда, где живут свиньи, а вот сейчас выйду на другую улочку, и там всё будет нормально.
Увы, но близкое знакомство с городом оставило в душе горькое разочарование: такой красивый снаружи, Елхов был отвратителен внутри. В эти времена ещё не додумались не только до канализации, но даже до вывоза мусора, потому местные жители, особо не мудрствуя, выбрасывали мусор и выливали помои прямо на улицу. Причём, было бы объяснимо, если бы под крыльцо соседа, но нет, жители Елхова так далеко не бегали, вываливали всё прямо у собственного порога.
Впрочем, зловонное месиво, разлитое по улицам, смущало только меня. Городок жил своей жизнью; жители шлёпали по канализации, как по лепесткам роз. На улицах было не протолкнуться: люди, телеги, кареты, всадники. Все снуют туда-сюда. Так, городок торговый, понятно, но кому предложить товар и за сколько? Прогулялась по улице, послушала, что говорят люди, посмотрела на витрины и цены, и отправилась менять товар на деньги.
Для обмена я выбрала заведение, находившееся в центре Елхова на углу широкой улицы и небольшой площади; рядом находились ювелирный салон и магазин модного платья, что сильно повлияло на окончательный выбор.
Приказчик, услышав звон колокольчика, поднял голову, уставился на меня тяжёлым пронизывающим взглядом. Так, если я буду мямлить, ничего не получу и я, подойдя к прилавку, поманила приказчика рукой, тихо сказала, что есть на продажу дивная вещь.
– Откуда? – насторожился приказчик.
– Оттуда, – я вложила в голос всю многозначительность, на которую только была способна.
– Ах, даже так?
Настороженность в голосе приказчика сменилась удивлением и даже некоторым уважением. Интересно, с чего вдруг? Работник лавки, понизил голос, спросил:
– И как там у дяди?
– Нормально. Жив, здоров, чего и тебе желает, – я ответила влёт, сама удивляясь тому, откуда и что берётся, а приказчик, удовлетворённый таким ответом, спросил:
– Так что за вещь?
Я достала из внутреннего кармана куртки плоскую коробочку, открыла, показывая содержимое. Приказчик, сверкнув глазами, уставился на мои руки. Смотрел пару секунд острым хищным взглядом, потом спросил:
– Сколько хочешь?
Вместо ответа я лихо покрутила пальцем в воздухе, рисуя череду нулей. Приказчик прищурился:
– Охолони. Ишь, размахнулась.
– Я ещё не размахнулась, я только руку отводить начала.
Мужик, по достоинству оценив в первую очередь ответ, одобрительно покачал головой, и назвал цену. Да? За эти копейки пусть купит себе дырку от бублика, и я начала торговаться, попутно удивляясь открывшимся способностям, ведь раньше я никогда не умела выбивать лучшие условия, и брала, что дают. А тут, поди ж ты! Вот, что значит, некуда бежать.
Приказчик оказался не из уступчивых, стоял насмерть, понимал, шельма, что покупает контрабандную вещь. Ах, так? Ну, ладно. Если он не хочет платить, заплатит кто-то другой. Вон, тут рядом ювелирка. А вот этот ход помог. Не желая выпускать из рук гарантированный барыш, приказчик резко поднял цену. Я понятия не имела, много прошу или мало, но вспомнила о чулках и решила не жадничать.
Приказчик насыпал в мешок грамм триста серебра, бухнул на прилавок. Вот и замечательно. Я схватила мешок, пихнула в карман и, собираясь уходить, отдала честь, как это делают американцы: приложив ладонь ко лбу и резко отведя её в сторону, чем вогнала приказчика в полный ступор. Мужик застыл с открытым ртом, а я, понимая, что на этот раз сделала что-то уж совсем не то, вылетела из лавки, ввинтилась в толпу, скрываясь за чужими спинами. Так, надо срочно купить одежду. Пробираясь меж зловонных луж и не менее зловонных лепёшек к магазину готового платья, я думала о том, как они живут? Тут от одного запаха можно дизентерией заболеть. Впрочем, в центре-то всё-таки получше будет, чем на окраине.
Я зашла в магазин. На звон колокольчика вышла тётка, одетая по последней местной моде, окинула меня презрительным взглядом; но, прежде чем мадам раскрыла рот, чтобы выставить меня из магазина, я сунула руку в карман, многозначительно позвенела серебром. Тётка просветлела лицом, позвала работниц, хлопнула в ладоши, подгоняя мастериц:
– Работаем, мамзели.
Мамзели. Прикольно.
Через час я вышла из магазина разодетой в пух и прах, но мой триумф был недолгим. Одна из дам, шедших навстречу, окинула меня таким презрительным взглядом, что я почувствовала себя земляным червяком. А что не так? Я остановилась у витрины, оглядела собственное отражение. А! шляпы не хватает. Надо прикупить. Я огляделась по сторонам, поняла, что шляпный салон я только прошла. Вернулась. Поднялась по ступенькам, потянула на себя тяжёлую дверь, зашла внутрь и не поняла, куда попала. В предыдущем магазине на витрине стояли манекены с платьями, и внутри салона были расставлены манекены, на столах лежали отрезы ткани, ленты, кружева и прочее. В этом магазине на витрине красовались шляпки всех мастей, а внутри – пустые диваны и столы. Наверху послышался какой-то шум, по лестнице, ведущей на второй этаж, сбежали полуголые девицы. А это что за кабаре?
Девицы сообразили, что я зашла в салон по ошибке, дружно засмеялись, и я не выдержала:
– Да, я ошиблась, но я уйду, а вы останетесь.
Ох, как они на меня глянули!
Я развернулась, вышла на крыльцо и еле сдержалась, чтобы не выругаться. Я провела в салоне не больше минуты, но за это время какой-то мажор успел припарковаться у крыльца так, что мне придётся протискиваться между каретой и стеной здания. Паразит, паркуюсь, как хочу. Синих ведёрок на вас нет. Настроение испортилось ещё больше. Я спустилась с крыльца, свернула налево, чтобы обойти экипаж сзади.
Бум! Хлопнула дверца за спиной. На лицо легла какая-то тряпка, пахнущая очень терпкими духами, я попыталась дёрнуться, но некто оказался сильнее – втянул меня карету. Захлопнулась дверца. Экипаж тронулся с места. Класс! Сходила за покупками.
От тряпки, закрывавшей лицо, несло сладким дурманом, нагонявшим ленивую дрёму, ту самую, когда всё слышишь и понимаешь, но шевелиться лень. Балдея в этой сладкой неге, я слушала разговор двух мужчин, которые разговаривали где-то у меня над головой, и понимала, что вляпалась. Похитители подъехали к салону, когда я была внутри, и, поскольку у них было задание – выкупить девицу помоложе, они меня и хапнули, решив не выкупать, а украсть, что обошлось им значительно дешевле, то есть даром. А вот почему они приняли меня за легкодоступную девицу, я узнала лишь много позже, но расскажу сейчас, а то потом забуду. Всё дело – в шляпе, вернее, в её отсутствии.