Перекресток пяти теней
Шрифт:
Впрочем, ощущения ужас-ужас от совмещения несовместимого почему-то не возникало. Всякой всячине здесь находилось свое место, и каждая вещь удивительно сочеталась с прочими и обстановкой в целом или выигрышно контрастировала на их фоне.
— Н…да… — протянул Женька.
И тут на большом обзорном экране над входом, на который подавался сигнал с камеры наблюдения, что-то промелькнуло. Разглядеть не вышло, а времени отмотать запись назад Женьке уже не предоставили. Дверь чуть ли не вынесло с петель огромной силищей, и в проходе встал… человек-кабан. Во всяком случае именно так подумал Женька,
— И хде? — пророкотал громила.
— Если вы про Эда, то скоро придет, — начал было Женька и осекся, поскольку кабан вперился в него немигающим взглядом. Расстояние между ними было приличным, но Женька умудрился разглядеть не только радужку оттенка темного благородного вина, но и зрачок. В отличие от круглого, человеческого, тот напоминал шести лучевую звезду.
«Ничего себе…» — только и успел он подумать, а потом встал и шагнул в сторону, заступив дорогу разъяренному метаморфу, уже было направившемуся в зеркальный зал.
— Боюсь, я не имею права вас пропустить.
— Да ладно?.. И как остановишь? — в голосе кабана прозвучали опасные, грозные нотки, и Женька припомнил: метаморф от оборотня отличается именно тем, что способен обернуться в сходное по массе и агрессии животное. Например, косуля не сумела бы преобразиться в рысь, но скорее на это влиял характер, а не ее магический резерв. В опасности же кабанов сомнения не возникало. Вес взрослого вепря колебался от полутора сотен килограммов до трехсот, но кто ж его знает, может, он и волком способен стать? Хотя волки редко переваливают сто килограммов, но зато бегают быстро и кусаются больно.
— Ему и не придется, — спокойно и тихо произнес Эд, и у Женьки отлегло от сердца. — И трансформацию свою притуши. У нас не принято в звериной шкуре бегать.
— Хде?!
— Некр? — уточнил Эд. — В своем кабинете. Позвать?
Кабан свел кустистые брови над переносицей, в последний раз мазнул по Женьке злым взглядом и, развернувшись, вроде бы, направился на выход, но на половине пути резко дернулся в сторону. Движение вышло размытым. Чудо, что Женька вообще его разглядел. В следующий миг Эд отступил на шаг. В сантиметре от его локтя клацнула совершенно не кабаньими челюстями буро-рыжая вытянутая морда. Кто это был Женька не смог бы сказать никогда. Уж точно не вепрь, скорее, его помесь с крокодилом.
Вспыхнуло, грохнуло, в нос ударил свежий запах озона, и существо, более не являвшееся человеком в привычном понимании этого слова, вынесло наружу — только Женька его и видел.
— Ну вот… — Эд стряхнул с плеча невидимую пылинку, — чуть двери не вынес, увалень.
Женька нащупал рукой спинку кресла и опустился в него не глядя, чуть не рухнул, зацепив подлокотник.
— Чайку попей. На травах — успокаивает, — улыбнулся ему напарник. — А ты молодец. Только чего ж не вызвал на подмогу?
Ушам стало жарко. О нестандартной рации-амулете Женька забыл напрочь, только сознаться почему-то было стыдно, как и в том, что перетрусил.
— Ну бывает, — снисходительно хмыкнул Эд и позвал: — Щукр, тебе специальное приглашение нужно?
Сквозь стену просочилось синевато-сиреневое облако с желтыми прожилками и, приобретя очертания человеческой фигуры, присело на спинку свободного кресла.
— А чего сразу Щукр?.. — раздался глубокий, чуть приглушенный голос, тотчас откликнувшийся ледяным холодом где-то в желудке. Женька вцепился в подлокотники своего кресла и порадовался, что сидит. Ноги стали ватными, а ступни закололо, как после обморожения. — Надо было бы — вмешался.
— Ты, милчел, чай пей, не помешает, — с мягкой улыбкой на губах и в голосе, снова посоветовал Эд и пододвинул к нему чашку, наполненную — и когда только успел налить? — травяным отваром. Женька вцепился в нее, грея почему-то заледеневшие пальцы, отхлебнул и едва не подавился: крутой кипяток горло отказывалось принимать наотрез.
— Это Щукр, — не замечая конфуза, представил существо Эд.
— Призрак? — подрагивающим голосом проронил Женька и услышал громкое фырканье. Щукр, отрастив еще одну руку, сцапал из вазочки конфету и заглотило вместе с фантиком.
— По-твоему, привидения так могут, человечек?
Женька понятия не имел, в чем честно признался.
— Некромантам служат многие потусторонние существа, — наставительно произнес Эд. — Некоторым, правда, в нашем мире очень не нравится и их приходится вызывать лишь в самых крайних случаях. Однако находятся и такие как Щукр, — означенный «не призрак» отчаянно закивал головой и цапнул еще конфету. — Они являются нашими помощниками, живут в стенах и вмешиваются, когда необходимо. Вызвать, кстати, тоже можно. Тем же способом, что и нас с тобой: через амулет. Но вообще-то их в здании огромное количество, потому они практически вездесущие и всевидящие.
— Буду иметь в виду, — сказал Женька, снова, на этот раз осторожнее, отпивая чай. В его состав входила мята и нечто пряное, но больше понять не выходило ничего. Алкоголь, скорее всего, тоже присутствовал, поскольку холод отступил, а место страха заняла дерзкая самоуверенность. Щукр был на его стороне, а значит, бояться не стоило. Пусть только говорит пореже, а-то больно жутко становится.
— Я смотрю, ожил ты? — щурясь, поинтересовался Эд.
— Вроде…
— И хорошо. А на Гриню не серчай и в следующий раз, как придет нормальный, пусти без вопросов. Таких пускать нужно.
— Почему? Видно же, что от него одни проблемы. Зачем они Некру? — Женька допил чай и осторожно поставил чашку на блюдце.
— Не хочет с проблемами иного рода разбираться, — ответил Эд, наливая ему еще. — Думаешь, Гильдии денег не хватает? Да некроманты самые богатые из сверхов. Они же единственные ликвидаторы всего того хлама, который создает прочая колдовская братья. Про Белобога и Чернобога слышал?
Женька пожал плечами. В детстве про Кощея ему читали и мультики показывали по телевизору, а вот языческими культами Древней Руси он никогда не интересовался, и в школе о них рассказывали лишь вскользь.