Перекресток времен. Дилогия
Шрифт:
— Трепачко оставь ротмистру. Ему тоже следопыты хорошие понадобятся.
— Ну тогда младшего сержанта Юрченко и Аксенова. Думаю, хватит.
— Рацию возьми. Если получится и на поверхность выйдешь, свяжемся… Может, еще и радиста прихватишь?
— Да не надо. Я и сам разберусь. Нечипоренко тоже легко сможет.
— Ладно. Пошли отдыхать, а то ноги уже еле носят. Эх, старость не радость.
Глава 14
На следующее утро Олег проснулся от осторожного прикосновения к своему плечу:
— Товарищ подполковник! Олег
— Что случилось?
— Доктор за вами прислал. Командир полка, товарищ подполковник Климович в сознание пришел, к себе зовет.
Уваров открыл глаза. Над ним склонился ординарец Синица, закрывая собой часть неба.
— Сколько сейчас времени?
— Часов семь будет. Если по-нашему.
— Назар, ты хоть сам ложился?
— Так точно. Меня только что разбудили.
Поднявшись и осмотревшись, Олег увидел, что лагерь еще спит. Только возле дымившей полевой кухни четверо мужчин и три женщины готовили завтрак. Между ними, делая необходимые указания, похаживал Ярцев. От кухни распространялся приятный запах еды, заставивший желудок заурчать.
Над озером и окружавшими их скалами низко висели свинцовые облака. В стороне, откуда они пришли накануне, несколько казаков и красноармейцев перегоняли через ручей на противоположный берег озера табун лошадей. За ними, мыча и позвякивая в утренней тишине колокольчиками, шло небольшое стадо коров с телятами. Завершала процессию тройка коз, жадно хватающая траву прямо на ходу. Среди коз величаво выделялся козел с большими скрученными рогами. «Профессорский Тимоха гарем свой сопровождает», — вспомнил Уваров. Шедший последним красноармеец решил подогнать козла, но тот прыгнул на него, показывая, что хочет ударить рогами. Боец, испугавшись, отскочил в сторону. Этим наступление козла ограничилось. Он несколько раз мотнул головой, и козы, словно по команде, побежали за коровами. «И правда, Тимоха не дурак. Хозяин. Своим гаремом сам управляет, никому не доверяет», — усмехнулся Олег. На него на мгновение нахлынули детские воспоминания: «Как у бабушки в деревне… Утром, в очередь, пастухи коров гонят… Благодать…» Продолжая эту ностальгию, совсем рядом, выполняя роль будильника, звонко закукарекал петух.— Тихо, ты! Черт! Дай людям поспать! — ругнулся в сторону петуха Уваров.
— Пусть кричит, товарищ командир. Прямо как дома… — остановил его Назар. — Так людям слаще спать будет. Родину во сне вспомнят, дом свой и семьи, что там остались…
Подойдя к санитарной палатке, Уваров встретил Баюлиса, с наслаждением попыхивающего трубочкой.
— Янис Людвигович, доброе утро! Что я вижу?! Вы ведь курить бросали!
— Это я там, высоко в горах, бросил, потому что дышать нечем было. А здесь высота меньше, дышать легче стало, вот и не выдержал, а то уши уже пухнуть начали, — парировал Баюлис. — Хотя и здесь не май месяц, но лучше, чем там…
— Как командир полка?
— Десять минут назад пришел в сознание, но еще плох. Наш Кожемяка тоже ожил. Я ему укол сделал, так что он пока спит. Опасаюсь за его руку и ребра, главное, чтобы срослись нормально.
— Когда вы их в строй поставите, если это, конечно, возможно?
— Если
С этими словами Баюлис откинул полог палатки, давая возможность Уварову пройти внутрь. Подождав немного, когда глаза привыкнут к тусклому свету от находившейся в центре буржуйки и проникавшему сквозь дырки в потолке, Олег огляделся. В палатке находилось шестеро раненых. Четверо лежали на носилках, поставленных на деревянные ящики. Двое — на железных кроватях, непонятно откуда взявшихся.
— А откуда такое богатство? Аж две кровати, да еще и с матрасами!
— А это вчера вечером Игорь Саввич, начальник штаба, приказал поставить. Их какой-то толстый лысый дядька с бойцами притащили. Дядька все время плакался и просил прощения. Правда, я так и не понял за что.
Смутно догадываясь, Уваров спросил:— Не Дрынько ли его фамилия?
— Точно! Он и представился как Дрынько Осип Давыдович! Все приговаривал, что «кровное» у него забирают. Еле от кроватей его отодрали, так за них держался.
— Понятно, — утвердившись в своей мысли, проговорил Уваров. Выглянув из палатки, он позвал: — Назар! Найди мне лейтенанта Григорова и гражданского, Дрынько. Одна нога здесь, другая — там! Пусть ждут возле этой палатки. И капитана Бондарева со старшим лейтенантом Бажиным позови. Действуй!
Подойдя к кровати, где лежал Климович, Олег тихо позвал:— Алексей Аркадьевич, вы меня слышите? Как вы себя чувствуете?
— Да. Я не сплю. Ощущения не из приятных. К старым моим ранам добавились новые. Глаза болят, словно песка в них насыпали. Присаживайтесь, уважаемый Олег Васильевич.
Уваров осторожно опустился на кровать Климовича:— Вы что-то хотели мне сказать?
— И не только сказать, но и спросить. Где мы? Что с людьми? Как обстановка?
— Обманывать вас я не имею права. Поэтому скажу. Со слов профессора Левковского, мы в Южной Америке, в Андах, в Центральных Кордильерах, где-то между бассейнами рек Мараньон и Уальяга. Это около десяти градусов южной широты. Но это пока ничем не подтверждено, только предположения. Мы спустились с ледника. Сейчас находимся на берегу ледникового озера. На нем нашли вход в глубь гряды. Это явно искусственное сооружение, вход выложен большими плитами. После завтрака отправляю две разведгруппы. Одна будет исследовать вход, а вторая пойдет по гряде сверху. Так что есть перспектива спуститься ниже.
— Как люди, настроение?
— За время спуска мы потеряли еще шесть человек, в том числе и вашего ординарца. Он погиб при взрыве, когда вы были повторно ранены. А настроение у всех одно — выжить. Правда, были попытки паникерства и конфликт на политической почве, но вопрос решен. Сейчас все отдыхают. Я приказал на один день всем отдых дать. А завтра посмотрим.
— И правильно сделали! Люди не железные, им набраться сил необходимо и успокоиться. Командиры вам подчиняются? Только прошу говорить откровенно.