Перекрёсток
Шрифт:
— Ничего, Поттер, скоро будешь лежать в больничном крыле и морщиться от квохтанья твоих сестриц, — тишина очень угнетала. — Видишь: камень большой, значит, сможем протиснуться в лаз…
Наконец, камень вывалился из ниши, упав прямо на распухшую ногу Скорпиуса, но он даже не заметил этого, запретив себе думать о своей боли. Он увидел, что из задней стороны каменного блока торчит ржавая, странного вида ручка. Видимо, камень выдергивали внутрь лаза, а потом вставляли на место.
— Джеймс, — Скорпиус сел рядом с другом, пытаясь его растормошить, но безуспешно. Он понимал четко,
Малфой взмахнул палочкой и постарался направить на друга горячий воздух, надеясь, что он сможет поддержать силы Джеймса, потом прошептал «Люмос» и вложил в руку гриффиндорца собственную палочку. Он не знал, почему так сделал: для себя ли или для Джеймса, который вопреки всему мог очнуться. Сделав так, он подобрал пихтовую палочку, не оглядываясь, шагнул к лазу, подтянулся на руках и перевалился в темный, пахнущий сырой землей и затхлостью коридор.
Выбраться. Найти помощь. Вернуться за Джеймсом.
Он бежал по низкому, кое-где осыпавшемуся за века коридору, крепко сжимая в руке горящую палочку Джеймса, повторяя эти слова, как заклинания, словно они могли приблизить конец этого темного, полного тревоги пути.
Скорпиус едва переводил дыхание: то ли от бега, поворот за поворотом, то ли от чуждой ему раньше тревоги, что сжимала холодное хладнокровное всегда сердце. Это было страшно и тревожно, и Скорпиус обещал себе, что научится бороться с этим противным чувством, которое может задушить в корне все силы на борьбу и логику, без которой из подобных ситуаций никогда не выбраться.
Нога болела все сильнее, но Малфой старался не обращать на это внимания. Коридор становился все шире, и мальчик был уверен, что вскоре выйдет где-то на территории замка. Вырвется отсюда. Но внезапно он остановился, наткнувшись на каменную стену. Он тяжело дышал, освещая палочкой преграду. Он старательно осматривал стену и почти сразу нашел рычаг — здесь выход не был спрятан от посторонних глаз.
Скорпиус, дернув за рычаг, быстро протиснулся через щель, что открылась под его воздействием. Наверное, когда-то стена открывалась шире, но сейчас либо механизм заржавел, либо его просто засыпало землей. То, что все тайные двери открывались с помощью механизмов, а не магии, подтверждало то, что эти ходы — часть древнего Хог-Хауса.
Малфой, к своему разочарованию, оказался не на улице, не в коридоре замка, а в очередном переходе. От досады мальчик топнул ногой, глядя то вправо, то влево. Судя по всему, вот теперь он в одном из ходов из Хогвартса в Хогсмид. Куда бежать? Сориентироваться Скорпиус сейчас никак не мог, а решать приходилось — чем быстрее, тем лучше.
Не привычный сомневаться в своих решениях, Скорпиус кинулся налево, по его представлениям, именно там был выход в школу. Он хромал все сильнее, два раза он задевал стену и обдирал и так окровавленные руки. Он на ходу стирал с лица пот и сухим языком пытался облизать губы.
— Нет! — вскрикнул он, минут через десять увидев, что проход впереди него завален камнями и землей. Обвал произошел давно, потому что поверх камней уже тянулись густые сети паутины, земля высохла. Возвращаться, теряя время и рискуя нарваться на еще один такой же обвал?
Скорпиус положил палочку на землю и стал с остервенением разгребать завал, откидывая прочь камни и комья земли. Время, он чувствовал, как уходило время…
Через десять минут — а ему казалось, что через час — он смог протиснуться через узкую щель, что прорыл в стене завала. Он вывалился на сухой пол, вдыхая более свежий воздух. Он больно ударился спиной, но тут же вскочил, стиснув зубы, и кинулся вперед.
Он никогда не чувствовал такой сильной надежды и такого облегчения, когда толкнул деревянную панель перед собой (она оказалась задней стеной зеркала), и оказался в коридоре Хогвартса, слабо освещенном и холодном после замкнутого пространства подземелий.
Но Малфой не дал себе передохнуть: он бросился вперед, крича, что было сил (не до манер уж тут), и призывая на помощь. Почти тут же на его крик появился Фауст с палочкой наизготовку, за ним — Флитвик и Филч.
— Вот вы где! — рыкнул Фауст, но, рассмотрев слизеринца, как следует, тут же замолчал. — Где Поттер?
— Я покажу, быстрее, он без сознания!
— Вы бросили товарища беспомощным? — профессора кинулись за хромающим вниз Скорпиусом.
— У него сломаны ноги, — процедил сквозь зубы Скорпиус.
— Мистер Филч, предупредите мадам Помфри, — приказал Фауст. — И других профессоров. Вас, Малфой, мы ищем уже два часа…
— Польщен, — выдавил слизеринец, уже через силу опираясь на распухшую ногу. Он, как мог быстро, пересек холл и нырнул за гобелен, потом к стене, которую открывал Поттер…
— Что вы делаете?
— Мы нашли подземный ход, — Скорпиус торопливо, уже в который раз за последние часы, ощупывал камни. — Там была шахта…
— Хог-Хаус, — одними губами проговорил Флитвик, глядя, как, повинуясь пальцам мальчика, открывается дверь в темноту.
Наверное, у Фауста была наготове очередная лекция о том, как они посмели такое совершить, но вид Скорпиуса и его рассказ о Джеймсе, видимо, останавливали гнев декана Гриффиндора.
— Отойдите…
— Нет, профессор, я, по крайней мере, там уже был, — твердо сказал Малфой, смело шагая внутрь. Палочка Поттера все еще горела, словно давая надежду, что все будет хорошо.
Вот рычаг, вот лестница, вот кол, вот…
— Если сделать еще шаг, то откроется люк шахты, — Скорпиус обернулся к Фаусту, указывая вперед, на пугающую тьму. Потом он присел на край ступеней (профессора не успели его остановить) и закричал прямо в пол:
— Джеймс!!!
— Отойдите, — Фауст твердо, но бережно отодвинул мальчика за себя. — Вам нужно в больничное крыло.
— Нет! Только с Поттером, без него мне там скучно…
Джеймс очнулся почти в полной темноте и гулкой, пугающей тишине. Ему казалось, что кто-то его звал, что было то холодно, то тепло, то темно, то светло. Кажется, он летел, вертикально вверх и чьи-то бережные руки его куда-то несли. Но, скорее всего, это был бред, и он все еще умирал, сидя в каменной комнате со сломанными ногами…