Перекресток
Шрифт:
– А-а-а, - протянул я, в восторге от находчивости Эйнара и преимуществ собственного величия.
Когда мы вернулись, Гро уже успел накрыть на стол, а чернокнижник усердно обнюхивал каждый угол столешницы, выискивая самую северную сторону - в другом месте он сидеть наотрез отказался. А когда Грольн, не успев сесть, ухватил лепешку и потянулся за ломтем окорока, - лицо чернокнижника вытянулось, побагровело и приняло такое страдальческое выражение, что я всерьез стал опасаться за его здоровье и рассудок.
– Чего ты?
– оторопело спросил его Гро, забыв откусить от вожделенной добычи.
– Обряд...
– простонал чернокнижник.
– Какой обряд?
– Изгнания демонов... из пищи...
Лепешка выпала из рук Грольна. Я представил, сколько всяких демонов мы уже успели слопать в своем неведении, и меня затошнило. Голодный Гро нахмурился, взял в ладонь пригоршню канифоли из мешочка на поясе и исподтишка сунул руку в чехол с леем.
Я понял, что все готово для обряда.
И действительно, не успел я приподняться и воздеть руки, как подобает вершителю судеб демонических, - умопомрачительный визг распорол духоту нашей каморки.
Чернокнижник подскочил, как ошпаренный, с воплем зажал уши и долго стоял так, уставясь на нас и содрогаясь всем телом.
– Что это было?
– наконец булькнул он, робко приоткрывая одно ухо.
– Демоны бегут, - услужливо пояснил Гро.
– Хлебные и мясные... В страхе...
– И винные, - добавил Эйнар, извлекая вместительную флягу.
Дальнейшая часть ужина прошла в спокойствии и усиленном чавканье. Лишенная демонов пища пришлась нашему странничку по вкусу, и он ел за троих, не забывая прикладываться к фляге, как к святому символу.
...Поздним вечером, плавно стекающим в тихую, уютную ночь я перечитывал написанное. Я снова видел Дом-на-Перекрестке, лишенный Предстоятелей, блестела ваза в руках перекупщика-ювелира, корчился у сандалий Гро Косматый Тэрч, хохотал хозяин бойцового Арчи, умирал юный послушник Хаалана со стилетом в печени, и шествовал по переулку великолепный Эйнар в сверкающих доспехах...
Чернокнижник растянулся на соломенной циновке, Эйнар привалился к стене рядом с расслабленным Гро, перебирающим струны, и из их прерывистого рокота внезапно родились слова:
Если станет слепой Цитадель на горе,
Ты услышишь: подковы стучат во дворе.
Я вернусь, я вернусь, я вернусь на заре...
"Я вернусь на заре, - подумал я, бессмысленно глядя на пока еще чистый лист.
– Наверное, так... куда-то вернусь, откуда-то уйду... Может быть, встречу Таргила... отыщу Лайну, или выйду на Перекресток и призову Дом... Или еще что-нибудь... Сарт Великий, шут гороховый Их Величеств Случая и Судьбы..."
Если ветер с востока приносит грозу,
Глянь в окно - и меня ты увидишь внизу.
Я вернусь, я вернусь, прилечу, приползу...
"Пой, мальчик", - подумал я, и внезапно мне показалось, что всех тех людей, кто встречался нам за последние дни вне стен Дома - что их не существует на самом деле, что они есть только здесь, в моих записях, в виде знаков на шуршащих страницах... один шорох тому назад - и мирно посапывающий чернокнижник вновь сует стилет в бок своему болтливому собрату; два шороха тому назад - и Ужас возносит ввысь орущего Арчи, или Гро топчет душу матроса в портовой таверне...
Сто шорохов тому назад - Фольнарк, Лайна, спящая на моем плече, смерть Клейрис... опустевший Дом...
Шелест страниц реальности? Поднеси горящую свечу - и...
Если вспыхнут пожары над месивом крыш,
Если выйдут на улицы полчища крыс
Я вернусь, я вернусь, ты не бойся, малыш!..
– Чья это песня, Гро?
– спросил я.
– Моего отца, - ответил Грольн Льняной Голос.
– В последний раз он пел ее мне перед смертью. Я пел ее в первый раз для Клейрис... тоже перед смертью... И вот сейчас... сам не знаю - перед чем...
Если люди устанут от собственных игр,
Я вернусь, я взорвусь, я ворвусь, словно вихрь,
Я вернусь!..
– Я вернусь!
– эхом отозвалось в моем мозгу, словно в пустом Доме кричал кто-то, окаменевший в упрямом сопротивлении, невидимый и незнакомый.
Куда?! Когда?..
Сколько людей до меня мучились этим же вопросом?!
Сколько - не получили ответа?!.
...А потом я заснул. И проснулся только утром.
24
– Ну?
– требовательно спросил я у чернокнижника, когда мы с ним вышли в коридор постоялого двора Арх-Ромшит.
– Что - "ну"?
– он поспешно отвел глаза, и я не успел понять смысл их странного выражения.
– Веди меня к Таргилу.
– Не смейтесь надо мной, Великий... или вы снова испытываете вашего покорного слугу?..
На миг я порадовался, что в коридоре никого нет - ни Гро, ни спящего Эйнара, ни других людей.
– Испытываю, - ответил я, пытаясь придать себе строгий и величественный вид. Боги, что я говорю?!.
– Вверх по лестнице, второй ярус, - тихо прошептал он, - налево по коридору... пятая дверь... сами же небось знаете, раз привели меня сюда...
И я поднялся по лестнице на второй ярус, свернул налево и немного постоял перед пятой дверью, слыша гулкие толчки собственного сердца, и щеки мои горели краской стыда.
А на лестнице ожидал чернокнижник, зовущий меня Великим.
Потом я толкнул дверь и увидел Таргила.
– Ну, здравствуй, Сарт-Мифотворец, - сказал мне Таргил.
– Здравствуй, Таргил-Предстоящий, - ответил я.
Нам было о чем поговорить.
ВОЗЛЕСЛОВИЕ. ГРОЛЬН ЛЬНЯНОЙ ГОЛОС
...Шалишь, Сарт, ты хоть и мой учитель, но провести себя я не дам! Тебе этот старикашка нужен живым. Тебе хочется знать, знать то, что знает он, знать - как, почему, куда... знать!