Перекресток
Шрифт:
— Нет, когда твои родители нагрянули, я притворился мертвым. И был безумно рад, что Фауст не стал рассказывать о моей роли в этой истории, а то бы пришлось точно умереть: от руки отца, который бы просто не пережил, что его отпрыск лазал неизвестно где и неизвестно с кем, да еще этого неизвестно кого вроде как спасал…— хмыкнул Скорпиус, уголком глаза глядя на то, как Поттер не особо ловко справляется с лестницами. Помощь предлагать было опасно для здоровья, да и Малфой был уверен, что помогать в подобном случае — только вредить. Помощь вообще не может
— Джеймс!— их нагнали братья Вейн и Графф.— Может, тебе помочь?
Малфой мысленно простонал — вот она, гриффиндорская выручка, нюхлер вас перевари… Ну, шел спокойно человек, делал вид, что он сильный и здоровый, но нет — кому-то обязательно нужно было напомнить Поттеру о том, что он почти стал калекой… Спасибо хоть преподавателям — они не жалели (по крайней мере, прилюдно) гриффиндорца. И то, что они перенесли матч Слизерин — Гриффиндор на весну, было хорошо, даже справедливо. А то какая же тогда игра?
Мимо прошла Эмма Томас, и Малфой уже по привычке улыбнулся ей, подняв бровь. Девчонка резко отвернулась (уши ее запылали) и еле успела схватиться за перила, чтобы не оступиться.
— Не надо мне помогать, я не калека!— рыкнул Джеймс, зло глядя на однокурсников.— Лучше вон Томас помогите: она, кажется, сейчас с лестницы рухнет…
— Мистер Поттер, вы чего так кричите?— на втором этаже нарисовалась профессор Вектор. Ее сопровождал Флитвик с самым благодушным выражением на лице.
— Простите, профессор, Графф сегодня уши забыл почистить, приходится кричать,— усмехнулся гриффиндорец. Ричард отвернулся, обидевшись, и вместе с Вейнами поспешил в Большой Зал.
— Все шутите,— благодушно заметил Флитвик.— Поторопитесь.
— Ага, сейчас, побежал,— себе под нос пробурчал Джеймс, хромая по ступеням, Скорпиус ответил усмешкой.
*
К Рождеству весь замок замело снегом, по утрам было невозможно пробиться к теплицам профессора Лонгботтома. Зато внутри Хогвартс с каждым днем становился все наряднее, причем не без некоторой помощи Джеймса и Скорпиуса. На этот раз роль эльфов-домовиков им поручил Слизнорт, что обычно за ним не водилось. Но выдержать истерику Малфоя на одном из последних в семестре занятий, когда профессор Зельеварения объяснял, что корень древних пихт используется только в определенных снадобьях для мужчин, Слизнорт не смог. Тем более, что Джеймс Поттер тут же вылил на голову друга бутылку с водой.
Поэтому двое друзей старательно помогали Филчу и профессорам украшать замок к Рождеству. Очень мальчикам помогал в этом деле Пивз: именно он срывал большинство уже повешенных в другом крыле веток омелы и мишуру, забрасывал навозными бомбами наряженные к празднику доспехи и просто мешался под ногами и так сердитого завхоза, норовя вывалить на голову Филча где-то набранного навоза гиппогрифов.
Джеймс и Скорпиус старались не отставать от полтергейста: под их руководством доспехи начинали вместо рождественских гимнов петь похоронные плачи или частушки. У Филча случился приступ эпилепсии, когда он, проходя по второму этажу, услышал трескучий напев рыцаря века так пятнадцатого:
У Фауста мешок пропал,
Забитый галеонами,
А Филч по замку щеголял
Златыми панталонами…
В общем, помощи от наказанных мальчиков было не много, поэтому Фауст, сначала погорячившийся послать друзей на помощь профессорам в Большой Зал, тут же передумал, отослав их прочь. И весь день они просидели в комнате за гобеленом на третьем этаже, решая, что же будут делать на каникулах. Половина школьников еще днем уехала домой, а старшекурсники готовились к завтрашнему Рождественскому балу, который и у двух третьекурсников, решивших остаться на каникулах в школе, вызывал массу эмоций.
Именно поэтому в день бала двое мальчиков вели себя очень тихо, почти не попадались на глаза преподавателям и старостам, сидя в любимой нише на седьмом этаже и ожидая, когда же все удалятся праздновать в Большой Зал.
К семи часам у Башни Гриффиндора по какой-то глупой традиции стали скапливаться студенты, чтобы встретить своих дам прямо здесь, и мальчики поплелись прочь, немного посмеиваясь над праздничными мантиями старшекурсников.
— Бред какой-то, все будто с ума посходили,— бурчал Джеймс, глядя, как мимо проходит пара с Рейвенкло. Потом он остановился, оглянувшись к Скорпиусу:— У меня галлюцинации?
— К сожалению, нет, Поттер,— усмехнулся Малфой, провожая взглядом Конни Бэгшот, которая нежно держала за руку какого-то рейвенкловца и что-то шептала на ухо.— Говорил тебе, что тут ничего не светит…
— Типа тебе светит с той слизеринкой,— отмахнулся Джеймс, сворачивая к комнате за гобеленом на третьем этаже.
— Это ты о ком?
— О той девчонке с четвертого курса, которой ты вчера весь ужин глазки строил и подмигивал. Она чуть соком не подавилась,— гриффиндорец уселся на любимое место в углу, зажигая свечи.
— Ну, и дурак ты, Поттер,— хмыкнул Скорпиус, тоже садясь.— Это всего лишь опыт, эксперимент…
Джеймс удивленно уставился на друга, потом нахмурился, вспоминая.
— Так, погоди-ка… Ты мне обещал о каких-то неоконченных экспериментах рассказать…
— Ну, считай, что не только рассказал, но и показал…
— Погоди, Малфой: ты соблазняешь девчонок, подмигивая и улыбаясь?
— Я не соблазняю,— лениво поправил друга Скорпиус,— а оттачиваю мастерство. Ну, приемы, маленькие уловки…
— И действует?— загорелся гриффиндорец.
— Эксперименты еще не закончены,— Малфой гнусно улыбнулся, потягиваясь.— Тем более, я пока лишь на первой стадии…
— Так, значит — улыбки и ухмылки…— задумался Джеймс.— Ну, это легко… А дальше что?
— А дальше активные действия,— хмыкнул Скорпиус,— но это летом, на свободе…
Джеймс промолчал, тоже не особо доброжелательно улыбаясь. Малфой поднес к глазам часы:
— Может, пора?
— Да, можно,— мальчики поднялись и выглянули в коридор.— Думаю, все уже резвятся… Куда идем сначала?