Перелом. От Брежнева к Горбачеву
Шрифт:
— Нет, —сказал Шеварднадзе, — давайте смотреть на вещи реально. Решение Политбюро мы с Вами нарушили. С Михаил Сергеевичем я говорил — это верно, но формального решения Политбюро не было.
По неписаным правилам игры тех времен ответственность мне надо было брать на себя. Поэтому я сказал:
— Что ж, Эдуард Амвросиевич, это моя вина, я нарушил директивы и готов нести наказание.
— Да нет, —улыбнулся министр. — Я не это имею в виду. Мы с Вами как— нибудь выкрутимся. Я поговорю с Михаилом Сергеевичем, а Вы напишите Объяснительную
Нет нужды рассказывать, с каким чувством я вышел из кабинета Шеварднадзе. Борьба между ведомствами всегда существовала в Советском Союзе, начиная с хрущевских времен. Но, пожалуй, никогда не принимала такие острые формы. Это была настоящая война.
Пришлось садиться и писать Объяснительные записки. Начал с ВВС. На полутора страницах — больше все равно читать не будут — изложил, как было дело, и направил Зайкову. [170] Однако ни рапорт Соколова, ни моя Объяснительная записка дальнейшего хода не получили. Шеварднадзе переговорил с Горбачевым и, как говорится, дело замяли без обсуждения и последствий.
170
Подробности решения вопроса об уведомлениях ВВС описаны в главе XI, стр. 12— 18.
Сложнее оказалось с инспекцией. Предстояло заседание Политбюро и нужно было переходить в наступление. В Объяснительной записке на имя Зайкова я написал:
«В докладе члена делегации В.М. Татарникова дается искаженная картина позиции государств в отношении инспекции. В настоящее время страны НАТО — все без исключения — выступают за проведение инспекции на местах, а нейтральные и неприсоединившиеся страны поддерживают их в этом. Причем именно многие нейтралы утверждают, что это единственно возможная для них форма контроля, поскольку они не обладают соответствующими национально— техническими средствами, которыми располагают блоковые государства.
Предложение о «наблюдении по запросу» было выдвинуто в свое время нейтралами в качестве компромисса, учитывающего наше возражение против инспекции. Поскольку НАТО отвергло этот компромисс, нейтральные и неприсоединившиеся страны практически утратили к нему интерес. Этому в немалой мере способствовало и то, что наше согласие с их предложением о «наблюдении по запросу» не было подкреплено конкретной позицией. Неоднократные предложения МИД СССР разработать эту позицию Генштабом отклонялись. Поэтому в сложившихся условиях предложение заняться разработкой «наблюдения по запросу» выглядело бы как саботаж достижения договоренности в Стокгольме».
Потом начались Пятерки — Большие и Малые. Рубка на них шла отчаянная: маршал Ахромеев неистовствовал, но его медленно и упорно дожимали Шеварднадзе и Зайков. Каких— либо новых аргументов с обеих сторон не приводилось, кроме, пожалуй, одного. Как— то после одного из таких бурных заседаний Малой пятерки порученец передал, что со мной хочет переговорить начальник Генштаба. Я зашел к нему в кабинет и увидел маршала совсем в иной ипостаси. Он был доброжелателен и играл в откровенность.
— Олег Алексеевич, —торжественно сказал Ахромеев, — я обращаюсь к Вам как к советскому патриоту. За Волгой у нас размещены дивизии неполного состава. Укомплектованы они кое — как, оружия не хватает, учения приходится
Я ответил ему в той же манере:
— Именно как советский патриот я буду настаивать на проведении инспекций. Может быть, появление иностранных инспекторов заставит нас навести порядок. Лучше иметь меньше дивизий, но пусть они будут укомплектованы и оснащены современным оружием так, чтобы быть гордостью советской страны, а не фикцией, которую мы боимся показать иностранцам.
Разумеется, после столь откровенного разговора мы расстались далеко не в приятельских отношениях.
КАК ЛОМАЛИ МАРШАЛА АХРОМЕЕВА
7 августа состоялось Политбюро. Пожалуй, это был тот редкий случай, когда вопрос об инспекциях значился в повестке дня, а Записка в ЦК с предложениями и директивами утром того же дня была еще не подписана — уперлись министры обороны и иностранных дел.
Спор их, на мой взгляд, был несущественным. Генералитет уже был готов сдаться. Но хитрый маршал Ахромеев задумал коварный план — формально дать согласие на инспекцию, а на деле уйти от нее, свалив все на американцев. Для этого им предлагалась жесткая увязка — наше согласие на проведение инспекции обуславливалось отказом американцев от внегарнизонной деятельности.
Однако маршал перехитрил сам себя, поверив информации, которую ему представили в Генштабе, что США будут твердо стоять на внегарнизонной деятельности и не уступят. У меня же из постоянного общения со своими западными коллегами складывалось иное впечатление. Да, официальная позиция НАТО, и особенно США, тверда и непреклонна — вся внегарнизонная деятельность сухопутных войск должна охватываться мерами доверия и инспекциями. Но в беседах, которые у нас были чуть ли не каждый день с послами Берри и Хансеном, не чувствовалось такой твердости — наоборот, что— то уклончивое сквозило в их рассуждениях. Казалось, они готовы поторговаться и уступить. Причем ценой будет даже не инспекция, а величина параметров уведомления.
Другие натовские послы были более откровенны. Двух недель не прошло, как на шведском празднике «Середина лета» мы гуляли по набережной Риддерхольма с послом ФРГ Клаусом Цитроном. Вокруг жгли костры, пели и плясали. А мы говорили о творчестве Гетте и Булгакова и, как бы между прочим, — об инспекции. Тогда Цитрон сказал:
— Олег, пойми, — для нас инспекции — это та ставка, за которую мы готовы дорого заплатить. Если вы дадите согласие на несколько инспекций, можно считать, что соглашение в Стокгольме будет — нет таких вопросов, которые мы не были бы готовы решить к взаимному удовлетворению, чтобы не упустить шанс, который впервые выпадает за многие десятилетия.
Конечно, Цитрон говорил в неофициальном и необязательном плане. Он явно хотел убедить нас согласиться на инспекцию. Примерно то же самое говорили послы Франции, Англии и Италии. Все это я рассказал Шеварднадзе, но он неожиданно рассердился и стал кричать:
— Что Вы мне басни рассказываете! Вы можете дать гарантии, что американцы откажутся от внегарнизонной деятельности? Говорите прямо!
Я ответил, что, гарантий дать нельзя. Дипломатические переговоры как футбольный матч — никто не может предсказать, какой будет счет. Тем не менее, я на 98% убежден, что американцы уступят. Поэтому нам нужно согласиться на формулу Ахромеева и тем самым получить принципиальное согласие минобороны на инспекцию. А там видно будет.