Переломныи? момент

Лоусон Пайпер

— Их нет.

— Но они есть для Клэйтона Уэйда.

Она дразнит меня.

— Я получаю то, что хочу. На поле и вне его.

Она смеется.

— Ого! Это что, заготовленная фраза?

— Нет. Это правда.

— Если ты действительно получаешь все, что хочешь, ты должен выглядеть счастливее.

Я бросаю на нее взгляд, но она вся в тени.

— Хватит говорить обо мне. Расскажи мне о татуировке, которую ты собираешься сделать.

— Я хочу большую.

—

Я понял.

— Огромную. Зловещую, — она выплевывает слова.

— Зловещего кого?

— Животное. Пума или медведь, или лев. Что-то, что покажет людям, какая я дикая и что нет смысла приближаться ко мне, — она поворачивается ко мне. — Тебе смешно ?

— Немного.

— Я и не знала, что тебе бывает весело?

— Раз в день. Тебе повезло, что я еще не выполнил свою норму.

— Должно быть, день был тяжелый.

— Наверное, — признаю я. — А у тебя?

— То же самое.

В это время суток движение небольшое.

Минуту мы едем в тишине, но она проходит легче.

— У тебя бывает ощущение, что стены сдвигаются? — спрашивает она. — Как будто каждый раз, когда ты входишь в комнату, она становится меньше, чем в прошлый раз, но никто не замечает этого, кроме тебя?

Мои руки сжимают руль, когда я думаю о давлении со стороны парней, болельщиков, меня самого.

— Каждый день.

План состоял в том, чтобы отвести ее к тату-мастеру, понаблюдать за ней с безопасного расстояния и выяснить, что в ней такого, что я не могу выкинуть ее из головы.

Татуировка, сделанная в мрачный момент, может служить напоминанием, но я не хочу, чтобы она сделала что-то, о чем потом пожалеет.

Я разворачиваюсь и еду на юг, направляясь к выезду из города.

— Это дорога к тату-салону? — спрашивает она, когда здания редеют.

— Нет.

— Ты сказал, что отвезешь меня, — Нова выпрямляется на своем сиденье.

— Я сказал, что заберу тебя. Никогда не говорил, куда мы едем. Если ты все еще захочешь ее через час, мы сделаем ее, — говорю я.

Она стонет и откидывается на спинку сиденья. В течение следующей минуты она смотрит в окно.

— Ты не выглядишь обеспокоенной тем, куда мы едем, — замечаю я. — Я могу похитить тебя.

— Обещаешь?

Ее полный надежды голос заставляет меня напрячься.

Внезапно я представляю именно это. Увожу ее далеко от этого города. Не оглядываясь назад.

Когда мы добираемся до места назначения, я нахожу парковку в стороне от дороги. Здесь почти никого нет, кроме туристов.

— Красные скалы? — Нова выходит из машины и поднимает голову. — Вау, это место нереальное. Такое чувство, что ты близок к небесам или космосу. Или к тому и другому одновременно.

—

Это называется высота.

— Я слышала, что здесь проходят самые грандиозные концерты и музыкальные фестивали. Ты, наверное, постоянно посещаешь их.

— Никогда, — признаюсь я.

— Как давно ты здесь?

Я подсчитываю.

— Восемь месяцев.

— Значит, ты не любишь музыку.

— Мне она нравится. Просто у меня нет времени.

— Звучит ужасно.

— Ужасно? — я усмехаюсь. — Ты знаешь, сколько людей хотят быть на моем месте?

Она склоняет голову набок.

— Тогда одиноко. Потому что независимо от того, сколько людей хотят быть тобой, ты такой один.

Нова направляется к амфитеатру, прежде чем я успеваю ответить.

Для «Кодиаков» я ценен.

Для фанатов я — фантазия.

Для Новичка и будущих ребят я — бог.

Прошло много времени с тех пор, как кто-то разговаривал со мной как с человеком.

Я натягиваю толстовку на голову на случай, если мы с кем-нибудь столкнемся, но вокруг тихо.

Она карабкается по пыльным склонам, смеясь.

Нова милая и живая. Она похожа на бегающего зверька.

Интересно, когда в последний раз я был таким живым?

— Осторожно, — предупреждаю я ее.

— Я надела кроссовки.

Я слишком долго смотрю на ее ноги.

— Это сандалии.

— Это спортивные сандалии.

— Ничего подобного.

— Ладно, полиция обуви, — она игнорирует меня и продолжает бежать вдоль рядов камней. — Здесь я чувствую себя лучше. Как будто я не в ловушке. Как будто я могу быть именно тем, кем хочу.

Я следую за ней, мои широкие шаги без труда поспевают за ней.

— Кем?

— Тем, кто может позаботиться о себе сам, а не требует, чтобы сестра делала это за меня.

Я думаю о своей сестре, о том, как, когда она попала в больницу, будучи подростком. Тогда я еще глубже погрузился в свой баскетбол, не в силах справиться с тем, чего не мог контролировать.

— На самом деле дело даже не во мне. Больше всего ей нравится во мне мой жених.

Каждый мускул во мне напрягся.

— Я думал, ты сказала, что не помолвлена.

— Нет. Да, — поправляет она.

Я прыгаю вперед, преграждая ей путь.

— Как, черт возьми, ты можешь не знать, помолвлена ли ты?

Многие думают, что спортсмены любят изменять, но я не такой. Даже сама мысль об этом заставляет меня сгорать.

Я сказал Джею, что не хочу отвлекаться, но мне неприятно думать, что она может принадлежать кому-то другому и на нее можно смотреть только краем глаза.

Чтобы написать на ней свой номер.