Переломныи? момент
Шрифт:
Я.
Клэй.
Двухъярусная кровать.
Шум отдыхающих снаружи.
Кто эта девушка? Понятия не имею.
Он стонет, прижимаясь к моему горлу.
— Я думал об этом каждую секунду, — говорит он.
— Когда ты думаешь об этом, мы на верхней или на нижней койке?
Он хихикает, прижимаясь к моей коже.
— Мы везде.
Он тянется к задней части моего купальника и ловко развязывает его. Голова Клэя ударяется о верхнюю койку.
Я хочу его так сильно, что
— У звезды «Кодиаков» будет сотрясение мозга, и это будет моя вина, — говорю я.
Он ухмыляется, стягивая с моих рук топ и забрасывает его за спину.
— Оно того стоит.
Внимание Клэя оставляет горячий след от моего лица вниз по телу, задерживаясь на груди, прежде чем вернуться. Его глаза темнеют от намерения и одобрения.
— Ты такая красивая, — говорит он.
Его пристальный взгляд пробегает по мне, как будто я на показе мод «Виктория'с Сикрет» с крыльями, торчащими из-за спины.
Мои соски твердеют, когда его пальцы дразняще скользят по моим ребрам, прежде чем обхватить выпуклости моей груди.
Я выгибаю спину, подаваясь навстречу его прикосновениям.
Он уже без рубашки, и мои пальцы пробегают по гладким участкам его кожи, покрытым татуировками. Он — живое искусство. Я могла бы смотреть на него каждый день и никогда не насытиться.
Я провожу пальцами по рельефу его груди и живота.
— Ты используешь эти мышцы для... нападения? Защиты? — я пытаюсь вспомнить слова, которые Брук сказала мне на игре.
Его губы дергаются, но он толкает меня на спину, прижимая мои запястья над головой.
— Я никогда не встречался с кем-то, кому было все равно, что я баскетболист, — говорит он. — Мне это нравится.
Я перевожу взгляд на него и вижу теплые глаза Клэя, полные признательности.
— Я покажу тебе насколько.
Его тело широкое, мускулистое. Живая скульптура, высеченная из камня. Рельефные бугорки его пресса тянутся по обе стороны от пупка и исчезают за поясом шорт.
Когда мое внимание опускается ниже, я подавляю вздох.
Его эрекция — огромная, плотная, под шортами.
Она не может быть такой большой.
На самом деле он не может носить это с собой весь день, не говоря уже о том, что оно поместилось бы во мне.
Я чувствую, что мне следует потренироваться, чтобы хотя бы прикоснуться к тому, что между нами.
Он перекатывается на бок и покрывает поцелуями мою ключицу. Я стону, когда он скользит по моей груди, а затем обводит кончиком языка соски. Его руки огромные, но нежные.
Он прокладывает путь вниз по моему телу, задерживаясь над пупком, чтобы мягко подуть на него, заставляя меня громко рассмеяться. Я все еще мокрая после озера, но он заботится о том, чтобы каждый дюйм моей кожи был теплым и покрыт его прикосновениями.
Мы не помещаемся в этой кровати, но его это не беспокоит.
Его пальцы вцепляются в края моих трусиков-бикини.
Он толкает меня в бедра, пока они не раздвигаются, и проскальзывает между ними, прижимаясь своим твердым телом к моему.
Он целует меня в висок, ненадолго задерживаясь там, прежде чем спуститься к моим губам.
Его дыхание ощущается на моей коже, когда он наконец снова заговорил.
— Я почти взял тебя под водой. Но я хочу узнать, такая ли ты сладкая на вкус, какой выглядишь. Помню, я подумал, что с твоими розовыми волосами ты была бы на вкус как сахарная вата.
Боже.
Все мысли испарились. Все, что осталось — это пульсирующая потребность.
Потребность, чтобы меня видели и трогали. Потребность быть защищенной от осуждения, пока я с ним. Только с ним.
Клэй не спеша проводит влажной тканью по моим бедрам. Она прилипает к коже, заставляя меня извиваться, пока он тянет ее вниз, к коленям и лодыжкам.
Мое тело кажется тяжелым, вялым и теплым, как патока, растаявшая на летнем зное.
Внезапно я оказываюсь голой на этой двухъярусной кровати. Между нами нет ничего, кроме желания и потребности, и это ошеломляет.
Он откидывается назад, чтобы посмотреть на меня, и резко вдыхает.
_ Черт, Нова. Ты знаешь, что теперь я буду думать о тебе все время.
Эти слова зажигают меня, посылая маленькие спирали удовольствия.
То же самое я могу сказать и о нем. Его тело — произведение искусства, и это не считая татуировок. Мили загорелой гладкой кожи.
Когда я снова сосредотачиваюсь на выпуклости в его шортах, меня охватывает трепет возбуждения, смешанный со страхом.
Он широко раздвигает мои ноги, и я крепко зажмуриваюсь от ощущения его дыхания на моей чувствительной коже.
Он проводит пальцем по внутренней стороне моего бедра, в миллиметрах от того места, где я влажная и нуждающаяся.
Нервы пронизывают меня насквозь, и пальцы ног сгибаются.
Черт. Его рот достаточно опасен, когда мы разговариваем.
Мысль о том, что он использует свои губы, свой язык, чтобы…
— Нова.
Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз. Он беспокоится.
— Что случилось?
Черт. Неужели это было так очевидно?
Конечно, я взяла и сделала самый горячий момент в своей жизни неловким.
— Я просто не часто этим занималась, — говорю я, но это больше похоже на бормотание.
Он смотрит в сторону окна, затем снова на меня.
— Что значит «не часто»?
О Боже. Не так я хотела, чтобы все прошло.
Обычно ему хорошо удается заставить меня почувствовать, что между нами нет пяти лет опыта взрослой жизни. Однако прямо сейчас это до боли очевидно.