Перемена мест
Шрифт:
— Слушаюсь, — ответил Пиноккио. — Если совсем вкратце, то ваш Гриша погиб очень просто. Даже странно, что профессионал так легко купился на это.
— На что на это? — переспросил бывший пассажир членовоза.
— Да на это же, — повторил милиционер-Пиноккио и сделал странный жест рукой.
— Не пони… — начал было Михаил Николаевич, но тут же захрипел, задергался в сильных руках милиционера. Потом глаза его закатились и он обмяк. В горле его торчала острая спица.
— Готов? — спросил старший, не оборачиваясь.
— А то как же, — улыбаясь, ответил Пиноккио.
— Все чисто?
— Обижаете. Как в аптеке.
— Знаю я тебя… Как в аптеке! — брюзгливо передразнил старший. — Этот Гриша от тебя сегодня чуть не ушел. Каратист оказался… твою мать.
— Так ведь не ушел же, — миролюбиво отозвался Пиноккио. Он осторожно придерживал тело Михаила Николаевича, чтобы покойник ненароком не свалился от тряски с сиденья. — Принципиальным был Гриша, от таких деньжищ отказался. Мы ведь всегда сначала по-хорошему…
В кабине повисла тишина.
— Вроде здесь, — сказал наконец старший. «Волга» тихо свернула с дороги и нырнула в прогалину между двух кустарников. Старший притормозил. — Точно, — удовлетворенно кивнул он. — Мы на месте. Выносим.
Вдвоем они вынесли из машины труп и аккуратно положили на дно ямы, вырытой, судя по всему, совсем недавно.
— Хорош, — сказал похожий на Иствуда и вытащил из кармана фонарик. — Закапывай, я посвечу.
Пиноккио, орудуя короткой саперной лопаткой, ловко забросал яму, разровнял, присыпал листьями.
— Вот и все, — произнес он, чуть отдышавшись. — Ни одна сука не найдет. Когда его хватятся, пусть попробуют поискать…
Старший скрипуче засмеялся и покрутил пальцем возле виска.
— Ну и дурак же ты у меня, напарничек, — проговорил он.
— А чего я такого сказал? — обиделся Пиноккио.
Старший не ответил, взял у него из рук лопату, пристроил ее в багажнике. Оттуда же он достал маленькую метелку, сунул ее вместе с фонариком Пиноккио, а сам сел за руль. Младший дождался, пока «Волга» выедет обратно на пустынное темное шоссе, и быстро замел все следы протектора, подсвечивая самому себе фонариком. После чего выбрался на дорогу, положил метелку обратно, отряхнул плащ и уселся на переднее сиденье рядом с водителем.
— Так почему это, интересно, я дурак? — с досадой поинтересовался он у напарника.
— Потому, — отрезал старший. — Ты, выходит, самого главного в нашей работе не понял. Поисков никаких не будет, потому что друга этого никто не хватится. Никто и никогда. Усек, сержант?
Часть первая
БЕСПОКОЙСТВО
Глава 1
ЯВЛЕНИЕ ЖАННЫ
Мой дом — моя крепость. А также офис, командный пункт, спальня и столовая. Все вместе в двух комнатах, очень удобно. На Западе мои коллеги имеют офис отдельно, дом-крепость отдельно, а питаются в ресторанах. Мы же по своей бедности предпочитаем совмещать. И если на бронированной табличке, укрепленной на моей бронированной двери, написано «Яков Семенович Штерн. Частный детектив» — то можете быть уверены, что за дверью вас встретит именно Штерн, а не его помощник, секретарь и референт, которых вообще в природе не имеется. Я все делаю сам. Сам принимаю заказы, сам беседую с клиентами. Отвечает на телефонные звонки, правда, мой близкий и единственный друг. Автоответчик.
Каждое утро начинается для меня с двух одинаково неприятных дел. Я варю кашу и слушаю телефонные записи, которые с вечера сделал мой друг. Сам я вечерами и тем более ночами трубку предпочитаю не поднимать. Наслушаешься гадостей на сон грядущий, а потом всю ночь будут сниться мальчики кровавые и неоплаченные счета.
Сегодняшнее утро ничем не отличалось от предыдущих. Я мрачно перемотал пленку, включил звук и полез на антресоль за очередным брикетом каши. Как всегда, табурет угрожающе заскрипел, и я который раз твердо дал себе обещание выбросить эту антикварную рухлядь и купить себе для кухни обыкновенный стул. Изделие со спинкой и на четырех ножках. Верного четвероногого приятеля.
Голос из динамика вкрадчиво сказал:
— Яков Семенович, можете мне не отвечать Мы ведь знаем, что вы дома. У вас есть еще время подумать до завтрашнего утра…
«А потом мы примем меры…» — мысленно продолжил я, элегантно соскакивая с табурета на пол. Брикет с кашей я грациозно держал в правой руке. В каждом, даже рутинном деле должно быть свое изящество Иначе можно просто свихнуться.
— …А потом мы примем меры, — послушно сказал вкрадчивый голос. — Поверьте, мы не желаем вам зла. Но поставьте себя на наше место…
Обладатель вкрадчивого голоса представлял интересы фирмы «Папирус Лтд». Скромненькая организация. У филиала «Папируса», которым последнее время занимался я, был десятимиллиардный годовой оборот. Магазин на Сретенке. Магазин в Трубниковском. Склады, склады, склады. Маленькое валютное кафе на Ростовской набережной. И кое-что еще по мелочи в разных районах Москвы. Я поставил себя на место господина Лебедева, президента «Папируса». Потом я представил господина Лебедева на своем месте, в маленькой кухне, с брикетом пшеничной каши в руке, и невольно хмыкнул.
— …Нам ничего не остается, как сделать ответный шаг.
Гудки. «Папирус» сказал свое последнее слово и отключился.
Я сорвал с брикета обертку, стараясь не глядеть на надпись «Годен до…» и на цену — тринадцать копеек. Собственно, ежеутренне питаться дурацкой кашей меня никто не заставлял. Здоровье позволяло мне кушать на завтрак горячие тосты с повидлом, столовую ветчину, сыр бри и земляничный йогурт. Самое смешное, что в последнее время и мои финансы позволяли мне такое меню. И если бы не моя проклятая лень и обращение к супермаркетам, я вполне мог бы заколотить гвоздями проклятую антресоль с бабушкиными припасами и питаться, как все тот же господин Лебедев. Он-то наверняка начинает свое утро с порции йогурта…
Я положил каменный брикет в жестяную миску, специально предназначенную для таких экзекуций, и ударил своей железякой по серо-желтому кирпичику, сделанному из будущей каши.
Из динамика послышался шепот:
— Яшка, мразь! Мы до тебя доберемся, падла! Мы тебя…
Я невольно поморщился, слушая рассказ о том, что со мной собираются сделать. Самым мягким было обещание намотать мои кишки на ограду моей же могилы. Чисто технически задача представлялась мне довольно сложной — если, конечно, не предположить, будто я уже заготовил впрок себе местечко на кладбище и обнес его соответствующей оградой. Размышляя о преимуществах покупки впрок места для собственного погребения, я отвлекся и чуть было не нанес себе удар по пальцу. К счастью, в последний момент я успел отдернуть руку и отделаться легким испугом.