Переменная звезда
Шрифт:
Джон рассуждал примерно таким образом: если Сол станет первым релятивистом, который доберется до энергетического отсека, нам всем конец. К тому времени, когда он долетит дотуда с такого расстояния, наш главный двигатель уже простоит без работы слишком долго, чтобы его можно было безопасно запустить снова. Значит, оставалось молиться о том, чтобы кто-то из коллег Сола опередил его.
Но если это случится, что станет с Солом, мчащимся по аварийной шахте?
Ясное дело, впоследствии информационная система "Шеффилда" сообщила мне, что меньше чем через секунду после того, как Сол совершил переворот и полетел ногами вперед, сила притяжения неожиданно вернулась – и потом через долю секунды
Как потом выяснилось, ему стоило поторопиться, потому что к этому мгновению Джордж Р. уже был мертв, а Ландон… Ландон навсегда вышла из строя.
На борту "Шеффилда" стало на двух релятивистов меньше, и их осталось ровно столько, сколько было минимально необходимо для поддержания круглосуточной работы квантового реактивного двигателя. Теперь никто из них не смог бы пропустить свое дежурство на протяжении ближайших пятнадцати лет.
Что же произошло в тот день в энергетическом отсеке?
Существует детальный сохраненный отчет. Я уверен, что он точный и полный. Если есть желание, можете его прочесть. Там полным-полно такого, что выглядит как слова, и эти слова выстроены в последовательности, которые с виду кажутся фразами, и в одной из этих фраз, в которой я хоть что-то понял, говорится вроде бы о том, что "точка нуля на краткое время стала исчисляемой" и что Джордж Р. "не смог ее отвергнуть". Может быть, вам это что-то скажет. Мне ничего не сказало.
Несколько месяцев спустя я пару раз слышал, как Дугалд Бидер говорил, что Джордж Р. "перестал поддаваться", а еще мне довелось услышать, как пьяный вдребезги Кайндред болтал о том, что его коллега "потерял фокус". Как можно настолько по-разному описать одно и то же событие, я не в силах представить.
Но вот то немногое, что я понимаю.
Прежде всего, Джордж Р. в ту смену не должен был дежурить. Это была смена Хидео. Вот почему и Сол не был в то время в энергетическом отсеке. Но в последнюю минуту один из дзенских учеников Хидео явился к нему в состоянии духовного кризиса, и Хидео попросил, чтобы его заменили.
Ничего сверхъестественного в подобном не было. К этому моменту нашего полета все релятивисты, случалось, пропускали смену-другую; для этого и существовал резерв. Хидео, пожалуй, пропустил смен меньше всех, кроме Кайндреда, и обладал обостренным чувством ответственности, которого у других не было. Уж если кто и имел право прогулять свою смену, так это он.
Хидео должен был сменить Джорджа Р. Когда просьба Хидео о том, чтобы Джордж его подменил, появилась на рабочем дисплее у Джорджа, тот должен был сообщить об этом дублеру, подтвердить, что он на месте, и сообщить Хидео о том, что тот, так сказать, "снят с крючка". Он сделал только третье.
Кто может сказать, что у него было на уме? Из всех релятивистов на борту "Шеффилда" Сол был самым громогласным, Питер Кайндред – самым эгоистичным, а Джордж Р. был, вне всяких сомнений, самым самоуверенным. В их команде не было лидера, но он был старшим среди равных. Дублером, которого должен был вызвать Джордж Р., была Ландон. Она в тот момент спала в их общей каюте. Наверное, он просто хотел сделать жене подарок. Может быть, просто решил в одиночку выбраться из семейного гнездышка. А может быть, человеку с такой степенью уверенности в себе, как у Джорджа, проще нажать на одну клавишу, чем на три.
Несомненно, он был
Усталость? Монотонность? Неверная оценка ситуации? Невезение? Никто из релятивистов никогда не говорил об этом, и ни у кого из нас ни разу не хватило духа спросить.
Там просто случилось нечто Жуткое, вот и все.
Что бы это ни было, за тридцать секунд у Джорджа Р. сгорел головной мозг, и на этом все могло закончиться. Можно не сомневаться, что он не подал сигнал тревоги, не успел никому отправить никакого сообщения. По идее, квантовый двигатель заглох, а потом только одно и оставалось – кто-то, кто первым добрался бы до энергетического отсека, должен был убрать с дороги дымящееся тело Джорджа и попытаться заново запустить двигатель.
Я не знаю, каким образом туда успела попасть Ландон тогда, когда Джордж Р. был еще жив. Она отлично понимала, насколько опасно входить в отсек в такой ситуации, но не растерялась и медлить не стала. То ли верила, что сумеет спасти мужа, то ли просто не захотела его пережить – не мне судить и не кому бы то ни было еще. Если это была ошибка с ее стороны, она за нее дорого заплатила – она ослепла, почти оглохла и потеряла восемьдесят пять пунктов в тестировании коэффициента интеллекта.
Такие трагедии не проходят сразу. Нам всем жутко повезло, что следующим до отсека добрался Хидео. Из всех релятивистов только он был наделен железной дисциплиной и фантастическим спокойствием, которое нужно для того, чтобы вытащить в коридор дымящиеся тела друзей, передать их другим людям, забыть о них и попытаться запустить квантовый реактивный двигатель. Я честно и откровенно думаю, что это смог бы сделать любой из релятивистов, но я рад, что за дело взялся Хидео.
Но когда он вышел из отсека и когда его по очереди поблагодарили капитан Бин, губернатор Роберте, генерал-губернатор Котт и координатор Гроссман, Солу и доктору Эми пришлось отвести его в сторонку и сказать ему, что тот студент, ради которого он хотел пропустить свою смену, сопоставил все случившиеся события и из-за чувства вины покончил с собой.
Неважная награда за героизм.
Глава 16
В это время Тесла яростно возражал против новых теорий Альберта Эйнштейна. Он отстаивал идею о том, что энергия не содержится в материи, а содержится в пространстве между частицами атома.
Следующие несколько недель были мрачными.
Катастрофа такого масштаба способна деморализовать общество – либо сплотить его. Похоже, самое важное в таких случаях то, насколько быстро уходит страх.
Все произошло мгновенно… Доктор Эми и ее коллеги трудились не покладая рук. Координатор Гроссман и Зог, губернатор Роберте, генерал-губернатор Котт и его партнер, главный инженер Каннингхэм и даже сам капитан Бин взяли в привычку делать обходы и подбадривать людей своими улыбками и оптимистичными взглядами. Это немного помогло. Но всего лишь немного.
Как скажешь тому, что мчится по космическим глубинам почти со скоростью фотона, что волноваться не о чем? Не о чем – когда самые ценные члены экипажа могут умереть – и не просто умереть, а погибнуть жуткой смертью? Кто же тогда может чувствовать себя защищенным? Думаю, мало кто из нас ожидал, что в полете вообще кто-то умрет. Теперь все наши жизни, планы и надежды зависели от четырех конкретных людей, которые должны были остаться не только живы, но и настолько здоровы, чтобы выполнять свою работу каждый день на протяжении пятнадцати лет.