Перемещение. Ответный удар
Шрифт:
– Даа, – задумчиво протянул Верховный Гот. – Удивительно, сколь велика межвидовая разница на Земле. Один упивается мелочью, другая странными звуками полностью парализовала волю партнёра. Слишком много загадок. Все, Гомель, можете выключать.
Рамбус хотел было подняться с кресла, но вновь задумался. Странные чувства, даже после того, как экран погас, по-прежнему полыхали внутри него, они волновали и одновременно тревожили его в первую очередь своей необъяснимостью.
– Если действия врага непонятны, он становится непредсказуемым. А с непредсказуемым врагом трудно воевать.
– Ваше Превосходительство, никто не в силах соревноваться с вашей логикой, – подобострастно склонил голову адъютант.
Он щелкнул
– Передай эту информацию ученым, пусть поработают. Изучение землян необходимо продолжить.
Гомель внимательно посмотрел на снимок, представленный на передней части коробки. Взгляд его остановился на полуобнаженной девушке. Адъютант медленно повернул голову вправо и застыл. Рамбус с неприятным удивлением заметил, что изображение с молодой землянкой женского вида ввергла его подчиненного в состояние ступора.
– Гомель! – Окрик Предводителя мгновенно привел адъютанта в чувство. – Изучение диска я поручил не вам, а ученым.
– Слушаюсь, Ваше Превосходительство.
Пытаясь скрыть смущение, адъютант направился к двери. Глядя вслед выходившему из кабинета помощнику, Рамбус задумчиво произнес:
– Если Диана производит такое сильное впечатление на меня и моего адъютанта, могу представить, как она впечатлит моих воинов. Нет, Готское воинство ещё не готово к встрече с таким сильным противником, как эта Диана. Полагаю, земляне не зря дали ей имя дикой штучки.
Он откинул голову на спинку кресла и продолжил выстраивать цепочку рассуждений.
– Склоняюсь к мысли, что ключ стойкости и мужества землян мужского вида таится в руках женского вида. Этот необычный тип людей требует самого тщательного анализа.
Сам того не подозревая, Верховный Предводитель Готов в своих умозаключениях был недалек от истины. Логика у Верховного, как правильно заметил Гомель, была на высшем уровне.
*****
В центре Вашингтона, на самой знаменитой улице мира Пенсильвания-авеню остановился расписной автофургон. Крупная ярко-синие надпись «Телевидение» на боковой панели сразу бросалась в глаза. Ниже красовалось изображение забавно стоявшего розового поросенка с микрофоном в передних копытцах. Под логотипом шло название телевизионного канала «Литтл-Пигги» и броский слоган: «Новости от Литтл-пигги, узнай все первым».
Правая дверь фургона открылась, оттуда вылез молодой человек в элегантном костюме, с микрофоном в одной руке и стопкой бумаг в другой.
Этот молодой человек был восходящей звездой главного новостного канала страны со странным названием «Литтл-Пигги», популярный от западного побережья до восточного, журналист Рональд Митчелл, которого часто запросто называли Митч. Из фургона со стороны водительского места выбрался еще один телевизионщик в обычных джинсах и клетчатой хлопчатобумажной рубашке. Коллега Рона Митчелла оператор Гордон открыл заднюю дверь и вытащил из машины студийную камеру, трехногий штатив и небольшой плоский монитор для связи со студией. В своей сфере Гордон был первоклассным специалистом, оно и понятно, у владельца канала «Литтл-пигги» Марио Спинелли другие и не работали. Вот уже больше года, как Гордон работает в связке с Митчем, сопровождая лучшего корреспондента Америки на все репортажи, и отношения между парнями сложились приятельские.
Телевизионщики двинулись в сторону Белого Дома. Погода сегодня благоволила съёмкам, ясная и солнечная, ветерок дул легкий и приятный.
Митч остановился возле ограды, откуда открывалась хорошая панорама и центрального входа, и Западного, и Восточного корпусов.
– Так, Гордон. Снимать будем с этой точки. Я встану там, – он неопределенно махнул рукой, – а ты сделай так, чтобы Белый Дом полностью попадал в кадр.
Оператор профессиональным взором окинул окрестности.
– Подержи. – Он протянул Митчу камеру и принялся устанавливать треногу. – Только давай сегодня без фокусов, иначе Спинелли сначала уволит тебя, а потом и меня, с тобой за компанию. Договорились?
– Не дрейфь, Гордон! Во-первых, Спинелли никогда не уволит лучшего корреспондента Америки, а во-вторых, как можно уволить за компанию, если таковой не имеется? – Самоуверенности Рону Митчеллу было не занимать. – Так что все будет как всегда на высшем уровне, дадим народу отличный репортаж и опять будем лучшие из лучших. Сколько времени до эфира?
Гордон поставил треногу и посмотрел на часы.
– Пара минут есть. В порядок себя приведи.
– Что? – рассеянно спросил Митч, перебирая бумаги в руках.
– Волосы, говорю, пригладь. Ветром растрепало.
– Ерунда, я всегда выгляжу на все сто. Девушки меня любят не за внешний вид, а за мой тонкий юмор. И не отвлекай меня, надо пробежаться по тексту.
– В один прекрасный день этот тонкий юмор станет причиной твоего увольнения, – проворчал оператор, установив камеру на треножнике, а монитор чуть ниже.
– Ты что-то сказал?
– Ничего, – буркнул Гордон, – ветер, говорю, усиливается.
– А, да, да, – пробормотал журналист, стараясь разобраться в бумагах. – Так, где-то здесь был предыдущий опрос. И зачем Марио подсунул мне эти бумаги? – Он недовольно поморщился. – Я не нуждаюсь в чужих подсказках, импровизация – вот мой фирменный стиль…
Волнительный аромат женских духов заставил его поднять голову и отвлечься от рутинной работы. Мимо прошествовала стройная молодая девушка в белом платье а-ля Мэрилин Монро. Пьянящим шлейфом за ней струился сладкий медовый запах, в котором чуткий нос Митча уловил нежные полутона персика и абрикоса. Стойкий, но в то же время мягкий аромат олицетворял грациозность девушки, хотя количество вылитого ею на себя парфюма выдавало в ней провинциалку. Отсутствие собственной подружки явно отрицательно повлияло на профессионализм знаменитого корреспондента. Забыв про навязанный продюсером текст речи и приближающийся прямой эфир, Митч с вожделением уставился на отменные формы девушки, остановившейся недалеко от телевизионщиков. Но это инстинктивное желание, которое неизменно вызывает красивая девушка в любом нормальном мужчине, у Рональда Митчелла никогда не выходило за пределы мечтаний. Он знал, как не переступать тонкую грань между любезностью и пошлостью. У Митча, как и у всех друзей в его компании, включая умника Жака и обжору Джерри, было особое отношение к женскому полу. Девушек они уважали. Даже шуточки направляли в их адрес с осторожной деликатностью, стараясь не обидеть. И Мона, и Кэти, и Люси безусловно замечали мужскую тактичность и ценили её.
При своей популярности Митч мог бы иметь десятки девушек, но ограничивать свободу и связывать себя брачными узами он пока не хотел, а иметь беспорядочные сексуальные контакты или хотя бы постоянную подругу остерегался. Причиной всему, как бы странно это ни звучало, была его честность. Себя любимого Митч оценивал как привлекательную личность, с высоким интеллектом и хорошо развитым чувством юмора. Важным ингредиентом в этом коктейле была его работа на телевидении и всемирная слава. В матримониальных планах любой девушки, будь то принцесса или Золушка, он выглядел лакомым куском. С такой самооценкой, которая, что уж греха таить, частично соответствовала истине, Рональд Митчелл был твердо убежден, что после близости с ним любая девушка не захочет расставаться с подобным сокровищем, а сделать это так или иначе придется. Расставание неизбежно причинит девушке боль, принесет слезы и страдания, а именно этого Митч хотел меньше всего. Он был прохвостом, но не подлецом. Чужие муки не приносили ему радости. Такая позиция переносилась и на животный и пернатый мир, куда входил даже высокомерный ёрник Жак.
Конец ознакомительного фрагмента.