Перемещение
Шрифт:
— Ребята! — Донесся крик Мишки из тумана. Рома быстро вскочил и добравшись до водительского места начал жать кнопку предупреждающего сигнала. Шумел он достаточно долго, чтобы наши одноклассники могли вернуться на звук. Но никто не вернулся.
Когда установилась тишина, снова донесся голос невидимого Мишки.
— Ребята! Ксения Олеговна! Идите сюда. Здесь…
Я не услышала, о чем сообщил Мишка. Но Ксения Олеговна громко и решительно объявила, чтобы мы все вместе, желательно держась друг за друга, вышли из автобуса. Все приняли ее слова со сдержанной
— Ребята, ребята, не берите с собой ничего лишнего. Быстрее выходим. Скоро время обеда, мы должны найти кафе или столовую, что бы поесть. Может все там и ждут, пока подойдем и мы.
После этих слов классной, все учащиеся начали, опережая друг друга, выходить из автобуса прямо в туман.
Ксения Олеговна ждала в автобусе, пока мы все выйдем, но я даже не встала со своего сиденья.
4. Бунт
Автобус покинули тринадцать наших одноклассников и одноклассниц — все, кроме меня, Алекса, Коляна и Жанны. Рома, оглянувшись на нас и задержавшись на классном руководителе взглядом, вышел самым последним из них. Он не хотел выходить, но Ксения Олеговна напомнила, что он, как староста класса, должен помогать ей контролировать класс. А Рома всегда был ответственным.
Но сама Ксения Олеговна все еще стояла у распахнутой двери и в нетерпеливом ожидании смотрела на нас. Не дождавшись от нас четверых нужной реакции, она несколько раз повторила, чтобы мы тоже покинули автобус. Я никуда не собиралась, поэтому посмотрела на классную и спросила, зачем она берет с собой сумку, когда сама сказала всем оставлять лишние вещи в автобусе. А у нее на плече была не обычная сумка, а спортивная, большая, в ней можно было половину моего гардероба перенести.
— Тут самые необходимые вещи, Кира, — ставя сумку на пол, сказала она. — Аптечка, вода, салфетки. Кто знает, что в дороге понадобится?
А потом выглянула из автобуса и с не свойственным ей оптимизмом сказала:
— Ребята, ребята, представьте, здесь настоящая зеленая трава. Как летом. Вам она понравится. Выходите быстрее!
Если она думала, что я, как блеющее травоядное отправлюсь смотреть траву, а заодно и спасать пропавших одноклассников, она очень сильно ошибалась. Я, чтобы наглядно показать свое желание оставаться на месте, достала свой телефон, убедилась, что связь все ещё не появилась и подключила наушники, чтобы слушать музыку. Но до этого я попробовала, в который уже раз позвонить по номеру «сто двенадцать». А настроение было такое, что хотелось звонить и в "девять-один-один", и людям в черном и личному ангелу-хранителю. Знать бы все нужные номера…
— Оставьте ее здесь, если она так хочет. — Услышала я сквозь тихо звучавшую в наушниках песню обращение Ксении Олеговны к Алексу и Коляну. Они стояли возле моего сидения. — Потом сама поспешит за нами.
И она сказала им и Жанне, что сообщит о нашем неподобающем поведении родителям, если они не выйдут из автобуса. Я не собиралась поднимать бунт против классного руководителя, просто хотела остаться в автобусе. Туман, со всем, что он скрывает, меня не привлекал. Но при этом я и не требовала,
И поэтому, когда услышав угрозы классной, Колян направился к выходу, я почувствовала себя преданной. Даже не думала, что его можно запугать, пригрозив пожаловаться его родителям. Колян всегда хвастался тем, что родители у него мировые, всегда его понимают и не ругают по пустякам.
Колян, а вслед за ним и Алекс, направились к нашей классной, но не прошли мимо нее к двери. Колян схватил педагога за плечи, резко развернул ее к выходу и довольно-таки грубо вытолкнул ее из автобуса. Мы с Жанной в шоке наблюдали, как, тихо вскрикнув, Ксения Олеговна вывалилась наружу. Но не упала, устояв на своих удобных туфлях с прямой подошвой.
— Повезло, что не на шпильках была, — заметила Жанна.
А я, убрав телефон с наушниками в карман, посмотрела на Коляна, на которого также удивленно смотрели Алекс и Жанна.
— Николай, вам это с рук не сойдет! Я на вас заявление в полицию напишу. И такую характеристику напишу, что тебя ни в один вуз не примут. — Возмущалась Ксения Олеговна за пределами автобуса. Неужели боялась войти?
— Плевать, — еще и сплюнув, сказал Колян. —
— Отдайте мою сумку. — Сказала уже спокойнее Ксения Олеговна, когда поняла, что ругань и угрозы на ее ученика больше не действуют.
— Сама зайди и забери. — С этими словами Колян отошел от двери и, приблизившись к нам, сел на переднее сидение.
— Гадина! Бесит! — Зло, даже не разжима губ, прошипел Колян.
— Бли-ин, — протянула Жанна, — а тебя в тюрьму не посадят?
— За что? — Воскликнул Алекс. — Колян ее не покалечил, просто помог спуститься со ступеней.
— Колян ее вообще не трогал! — Заявила я. — Ксения Олеговна сама хотела выйти из автобуса, сама же и вышла. Колян ее даже не коснулся. Может, у нее нога подкосилась?
— Точно, — радостно подтвердил Алекс, — мы будем твоим алиби, Колян.
— Свидетелями, — исправила я.
— Это разве не одно и то же? — Спросила Жанна.
Я пожала плечами. Не хотелось объяснять очевидную разницу между алиби и свидетелями. Но против Коляна я точно свидетельствовать не буду.
— Вообще-то, — понизив голос, сказал Алекс, — я столько раз мечтал эту ведьму в окно выбросить.
— А я хотела, чтоб у нее инсульт случился, — поделилась Жанна.
Я ничего плохого Ксения Олеговна не желала, но она мне всегда не нравилась.
— Тварь. Я из-за нее пожалел, что после девятого класса со школы не ушел, — сказал Колян. — Как на каторгу в школу хожу.
— Ничего, ты ей зза все отомстил, — после этих слов Жанны мы все рассмеялись. А потом заметили, что свою сумку Ксения Олеговна так и не забрала. Значит, решили мы, не так уж она ей и была нужна. Не могла же она испугаться Коляна?
Я достала свой пакет с покупками из супермаркета, и мы вчетвером поделили между собой мои чипсы, сухарики и шоколадные батончики из папиного кармана.