Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк
Шрифт:
Будьте здоровы, мой дорогой друг.
Ваш П. Чайковский.
262. Чайковский - Мекк
Флоренция,
12/24 декабря 1878 г.
Вторник.
Villa Bonciani.
Я опять начинаю беспокоиться и сердиться по случаю несчастной моей рукописи. Брат Анатолий в прошлый понедельник телеграфировал, что она выслана. Сегодня девятый день, а ее все нет! А между тем сколько часов проходит даром! Ужасно досадно.
Сегодня ровно три недели моему пребыванию в Villa Bonciani. Быстро пролетело время. Дни, проведенные здесь, останутся навсегда в моей памяти светлым воспоминанием. Я был здесь счастлив, покоен, на душе было светло и тепло и близость от моего лучшего милого друга сообщала всему окружающему какую-то особую прелесть. Хотя вследствие
Обратили ли Вы, друг мой, внимание на то, что в числе шести романсов моих один есть не что иное, как мелодия, присланная мною Вам в прошлом году в письме из Швейцарии, только слегка переделанная мной и принявшая форму вокального номера для комнаты и концерта. Музыку на “Любовь мертвеца” я написал вследствие того, что Вы однажды упоминали про это стихотворение в одном из писем Ваших. Романс этот я написал здесь, во Флоренции.
В ту минуту, как я пишу Вам, небо разъяснилось, и я хочу воспользоваться этим для прогулки.
После обеда.
Сейчас получил Ваше письмо, мой дорогой друг. Пожалуйста, не бойтесь критиковать “Любовь мертвеца”, и когда Вы в близком будущем проиграете его, то скажите откровенно Ваше мнение. Неужели я могу иметь претензию писать всегда удачные вещи? Вы совершенно правы, говоря, что текст до того силен, что вряд ли музыка может достигнуть этой высоты, но я все-таки дерзнул. Простите.
Меня очень смущает, друг мой, что среди Ваших личных хлопот Вы еще берете на себя заботы обо мне. Что я Вам безгранично благодарен за все это, и говорить нечего. Но не сложите ли Вы на меня часть Ваших хлопот? Не нужно ли мне самому сходить к г. Bonciani и т. д.? Ради бога, не прибавляйте себе из-за меня утомления.
В следующем письме Вашем потрудитесь сказать мне, куда адресовать к Вам письма, т. е. в какой отель.
Я порывался писать Вам и вчера и сегодня утром, но боялся вызвать Вас на ответ и отвлечь от Ваших хлопот. До свиданья, дорогой друг. Спасибо за книгу.
Ваш П. Чайковский.
263. Мекк - Чайковскому
[Флоренции]
13/25. декабря 1878 г.
Villa Oppenheim.
Прощайте, мой милый, несравненный друг. Пишу Вам последний раз с Villa Oppenheim, из дорогого соседства Вашего. Я была бы очень счастлива, если бы еще когда-нибудь повторилось такое счастье. Благодарю Вас, дорогой мой, за все, все хорошее, доброе, что Вы мне Доставляли здесь, и всегда буду вспоминать с восторгом время, проведенное так близко От Вас и в постоянном общении с Вами. Мне грустно, больно до слез, что счастье это кончилось, но я стараюсь утешать себя мыслью, что, быть может, когда-нибудь оно повторится.
Благодарю Вас также безгранично, мой бесподобный друг, за Вашу доброту и участие к моему protege Пахульскому Вы сделали для него столько добра, сколько он никогда и ни в чем не мог бы приобрести. Я надеюсь, мой дорогой, что Вы закончите Ваше доброе дело указанием ему на будущее время чем заниматься, какой системы держаться и что преследовать исключительно. Не знаете ли Вы кого-нибудь, милый друг мой, в Вене, с кем бы он мог с пользою заниматься теориею музыки? Будьте так добры, мой драгоценный, напишите мне все это, а также и Ваше последнее мнение о его способностях. Я очень забочусь об нем, во-первых, потому, что мне это свойственно по натуре, во-вторых, потому, что страстно люблю музыку, и, в-третьих, потому, что хочу всячески перед собою опровергнуть то обвинение, что я гублю музыканта. А так как, ко всему этому, я считаю его исключительно порядочным юношею, то я и хотела бы устроить ему хорошую будущность, которая для него вся заключается, конечно, в музыке.
Благодарю Вас от души, дорогой друг мой, за участие в моих хозяйственных неприятностях, и я бы сейчас же исполнила Ваш.совет, но в том-то и беда, что это невозможно, потому что все перемещенные предметы до последнего дня моего отъезда необходимы мне на тех местах, на которых находятся теперь, так как это кровати и другие предметы спальных комнат. Но я сделала в том же роде, как Вы советовали: приказала спросить его, сколько надо заплатить за постановку вещей назад, и он назначил мне - как Вам это покажется?
–
Теперь, милый друг мой, позвольте мне поговорить немножко и о другом нашем хозяйстве, у Бончиани. Я думаю, что может случиться, что прибытие нашей сюиты задержит Вас здеcь дольше, чем Вы предполагаете, то именно на этот случай я попрошу Вас, дорогой мой, докончить мои счеты с Бончиани и на этот предмет я прилагаю здесь двести lires. Ему уплачено все сполна до субботы включительно, а для того чтобы Вы видели, сколько ему следует платить в день и в неделю и для того чтобы он не мог вторично от Вас потребовать уплаты за все время, я прилагаю здесь все его счета с его расписками в получении уплаты (acquittes [оплаченные]).
Теперь второе. Быть может, будучи теперь в Париже, Вам вздумается там издать нашу сюиту, то и на этот предмет я прилагаю здесь две тысячи francs французскими бумажками, если же Вы все-таки захотите издать в Москве, у Юргенсона, то их легко перевести: и французские бумажки имеют курс золота.
Но теперь еще раз до свидания, мой милый, дорогой, несравненный друг. Не забывайте всем сердцем горячо и неизменно любящего вас друга
Н. ф.-Мекк.
Адрес мой: Vienne, Hotel Metropole.
264. Чайковский - Мекк
[Флоренция]
13/25 декабря 1878 г.
Villa Bonciani.
Дорогой и милый друг! Прежде всего благодарю Вас за все: и за чудесные дни, проведенные здесь и за все Ваши бесконечные заботы обо мне, и за теплое дружеское чувство, которое звучит в каждом Вашем слове. Вы - источник и моего материального и моего нравственного благосостояния, и моей благодарности Вам нет пределов.
Сначала поговорю с Вами о моих хозяйственных делах. Я внимательно просмотрел счеты Bonciani, и хотя можно было бы кое к чему придраться, например, к таким статьям, как “Voitures, bagages et fachinо” [“экипажи, багаж и носильщики”] и в особенности к calorifere [духовое отопление], который действовал крайне непоследовательно, т. е. то невероятно грел (особенно в первое время), то вовсе не приносил тепла, а между тем составил очень крупную сумму расхода, но так как уже все уплачено, то говорить об этом поздно. К тому же, в общем, я вполне доволен обстановкой, среди которой жил. Она превосходна.
Что касается присланных Вами денег на издание сюиты и на тот случай, что я здесь засижусь, то это в тысячный раз доказывает Вашу беспредельную доброту и щедрость, но я должен Вам откровенно сознаться, милый друг мой, что этих денег мне не нужно. У меня в настоящую минуту 2700 франков золотом, и этого более чем достаточно, чтобы пропутешествовать в Париж и отличнейшим, роскошнейшим образом прожить где бы то ни было до 1 февраля, т. е. до того времени, когда Вы пришлете мне обычную сумму, вполне обеспечивающую мне не только безбедное, но роскошное существование. На издание денег мне тоже не нужно, ибо я все-таки отдам сюиту Юргенсону и не только не заплачу ему ни копейки, но еще получу скромный гонорарий. На основании всего этого я надеюсь, что Вы простите мне, друг мой, что я решаюсь прислать Вам обратно сегодняшнюю сумму. Уверяю Вас, что, если б мне понадобились деньги сверх тех, которые я имею, я не задумался бы написать Вам об этом. Вообще я совсем не руководствуюсь в моих отношениях к Вам каким-нибудь ложным, условным деликатничаньем. Мне просто достаточно вполне того, что я уже имею благодаря Вам. Очень боюсь, чтобы Вы не рассердились на меня, но даю Вам честное слово, что мне не на что тратить так много денег, а в случае нужды я все равно обращусь к никогда не оскудевающей руке Вашей.