Переплет 13

Перевод канала: @booksflcns

Также в переводе помогали:

Редакция:

@asyadzeylan

@klubnichnyydzhem

@camcameroon

@lerarava

Вычитка:

@whoirochka

Эта книга является первой в цикле «Boys of Tommen».

ОГОВОРКА О СЛУЧАЙНОМ ХАРАКТЕРЕ СОВПАДЕНИЙ:

Эта книга — художественное произведение. Все имена, персонажи, места и происшествия либо являются плодом воображения автора, либо используются вымышленно.

Любое сходство с событиями, местами или людьми (как живыми, так и покойными) является случайным.

Автор признает, что все названия песен, тексты песен, названия фильмов, персонажи фильмов, статусы торговых марок, бренды, упомянутые в этой книге, являются собственностью и принадлежат их соответствующим владельцам. Публикация/использование этих товарных знаков не санкционировано, не связано и не спонсируется владельцами товарных знаков.

Хлоя Уолш никоим образом не связана ни с одним из брендов, песен, музыкантов или артистов, упомянутых в этой книге.

Шэннон

Это произошло 10 января 2005 года.

Весь новый год и первый день возвращения в школу после рождественских каникул я нервничала — на самом деле, так нервничала, что меня вырвало не менее трех раз этим утром.

Пульс бился с тревожной частотой, а беспокойство было поводом неустойчивого сердцебиения, не говоря уже о причине того, что рвотный рефлекс покинул меня.

Разглаживая новую школьную форму, я уставилась на отражение в зеркале ванной комнаты, в котором с трудом узнала себя. Темно-синий джемпер с эмблемой колледжа Томмен на груди, белая рубашка и красный галстук. Серая юбка, доходящая до колен, открывающая две тощие, недоразвитые ноги, и завершающаяся коричневыми колготками, темно-синими носками и черными туфлями-лодочками высотой в два дюйма (5 см).

Я выглядела как имплант. И чувствовала себя таковой.

Единственным утешением были туфли, которые купила мама, чтобы довести меня до отметки роста в пять футов два дюйма (157 см). Я была смехотворно мала для своего возраста во всех отношениях. Чрезвычайно худая, недоразвитая, с яичницей вместо груди, явно не слишком затронутая бумом полового созревания, который поразил всех остальных девочек моего возраста. Длинные каштановые волосы, убранные с лица простой красной лентой для волос, были распущены и струились до середины спины. На моем лице не было макияжа, отчего я выглядела такой же юной и маленькой, какой себя чувствовала. Глаза были слишком большими для моего лица и в придачу шокирующего голубого оттенка.

Я попыталась прищуриться, проверяя, не делает ли это мои глаза более человечными, и сделала сознательное усилие, чтобы разжать распухшие губы, втянув их в рот. Нет. Прищуривание только придавало мне вид инвалида — и немного страдающего запором.

Разочарованно вздохнув, коснулась щек кончиками пальцев и прерывисто выдохнула. Мне нравилось думать, что то, чего мне не хватало в плане роста и груди, я восполняла зрелым возрастом. Была уравновешенным человеком и старой душой.

Няня Мерфи всегда говорила, что я родилась со старчески мудрой головой на плечах. Правда в какой-то степени, никогда не была тем, кого беспокоят мальчики или их причуды. Этого просто не было во мне. Однажды где-то вычитала, что мы взрослеем с потерями, а не с возрастом. Если это так, то я в эмоциональном плане являлась старой пенсионеркой.

Большую часть времени я беспокоилась, что веду себя не так, как другие девочки. У меня не было влечения к противоположному полу. Интерес

не проявлялся ни к кому: мальчикам, девочкам, знаменитым актерам, горячим моделям, клоунам, щенкам… Хотя ладно, внимание привлекали милые щенки и большие пушистые собаки, но к остальному все оставалось плюс-минус никаким.

У меня не проявлялась заинтересованность к поцелуям, прикосновениям или ласке любого рода. Сама мысль об этом была невыносима. Полагаю, что наблюдение за тем, как рушатся отношения моих родителей, отбило перспективу объединиться с другим человеком на всю жизнь. Если связь моих родителей — это воплощение любви, то я не хотела в этом участвовать. Предпочла остаться одна.

Тряхнув головой, чтобы прогнать мрачные мысли, пока они не затуманились до точки невозврата, я уставилась на свое отражение в зеркале и заставила практиковать то, что редко делала в эти дни: улыбнуться.

— Дыши глубже, — проговорила я себе. — это твой новый старт.

Открыв кран, вымыла руки и плеснула немного воды на лицо, отчаянно пытаясь остудить жгучее беспокойство, сжигающее мое тело изнутри, перспектива моего первого дня в новой школе пугала. На самом деле, любое учебное заведение должно быть лучше того, которое я оставляла позади. Мысль пришла мне в голову, и в тот же момент накрыла волна стыда. Школы, уныло подумала, во множественном числе.

Я подвергалась безжалостным издевательствам как в начальной, так и в средней школе. По какой-то неизвестной, жестокой причине всегда оставалась объектом разочарований каждого ребенка с нежного четырехлетнего возраста. Большинство девочек с первого дня обучения в младших классах решили, что я им не нравлюсь и общаться со мной нельзя. И мальчики ненамного лучше, хотя и не были такими садистами в своих нападениях.

Это не имело смысла, потому что я прекрасно ладила с другими детьми на нашей улице и никогда ни с кем не ссорилась в поместье, где мы жили. Но школа?

Школа для меня как седьмой круг ада, все девять — вместо обычных восьми — лет начальных классов являлись пыткой. Начальная школа была настолько неприятна, так что моя мать и учитель решили, будет лучше задержать меня на год, чтобы я могла обучиться в младших классах с новыми детьми. Несмотря на то, что я была такой несчастной в своем новом классе, у меня появилась пара близких подруг, Клэр и Лиззи, дружба с которыми сделала время пребывания в стенах школы сносным.

Когда пришло время выбирать среднюю школу на последнем году обучения начальной, я поняла, что сильно отличаюсь от своих друзей. В сентябре следующего года Клэр и Лиззи должны были поступить в колледж Томмен; роскошная, элитная частная школа с огромным финансированием и первоклассными удобствами, — все это поступало из коричневых конвертов (жаргонное выражение, означающее взятки) богатых родителей, которые были одержимы идеей обеспечить своим детям лучшее образование, которое можно купить за деньги. Тем временем меня зачислили в местную и переполненную государственную школу в центре города. Я все еще помню ужасающее чувство разлуки с моими подругами.

Мне так отчаянно хотелось сбежать от хулиганов, что даже умоляла маму отправить меня в Беару к ее сестре, тете Элис, и ее семье, только бы я могла закончить учебу. Не было слов, чтобы описать чувство потрясения, охватившее меня, когда отец настаивал на переезде к тете Элис. Мама любила меня, но она была слабой и усталой, так что не сопротивлялась, когда папа настоял в посещении общественной школы Баллилаггин.

После этого стало еще хуже.

Больше злобы.

Больше жестокости.