Переплет 13
Шрифт:
Выстрел в дерьмо.
Потерялся внутри девушки, в спальне которой я сидел.
Я убирал телефон обратно в карман школьных брюк, когда Шэннон вернулась со своей сумкой.
— Я думаю, что бизнес не был бы таким сложным, если бы я могла разобраться с математической стороной, — сказала она слегка запыхавшимся тоном, когда она тащила свою сумку к кровати.
Бросив его на пол, она побежала обратно к своей двери и быстро заперла ее, прежде чем снова занять свое положение на кровати, скрестив ноги и лицом ко
— У меня были проблемы с концентрацией внимания в моей старой школе, — добавила она, роясь в своей сумке.
– Мне удалось не отставать от моих языковых занятий, но я пропустила математику.
Я знал это.
Я прочитал все об этом в ее досье.
— Это понятно, — сказал я ей, кивая.
Шэннон посмотрела на меня с настороженным выражением. — Почему это понятно?
Черт.
Черт.
— Потому что тебе нужно пройти сумасшедшее количество предметов для младшего сертификата, — блефовал я. Пожав плечами, я добавил: - Не могу быть хорош во всех из них.
— Держу пари, что так и было, — ответила она, возвращая внимание к своей сумке, катастрофа предотвращена. Она вытащилаучебник математики и бросила его на кровать между нами. — Дай угадаю, ты тоже сдавал все предметы более высокого уровня для своего младшего сертификата?
— Дай мне эту книгу, — проворчал я, чувствуя себя неловко.
— Все пятерки? — она дразнила.
— Нет, — парировала я, пролистывая страницы ее учебника.
– Я получил тройку по науке обычного уровня, — сказал я ей, а затем вздохнул, прежде чем признать: — Остальные были выше уровня А.
— Правда?
Я кивнула, чувствуя жар и дискомфорт.
— Ты умный?
Я просто пожал плечами.
— Ну, я получила свою единственную пятерку по естественным наукам, — размышляла она.
– Это мой единственный предмет более высокого уровня.
— Что ж, снимаю перед тобой шляпу, — пробормотал я. — Потому что я чертовски ненавижу науку.
— Стоп, — усмехнулась она. — Наука не так уж и плоха.
Я выгнула бровь. — О, как будто математика не такая?
Она поморщилась. Ладно, справедливое замечание.
— Давай, — сказал я с ухмылкой, переориентируя свое внимание на книгу в моих руках. — Достань свою тетрадь, и я буду учить тебя.
— Ты будешь учить меня? — Она хихикнула, и, Боже, это был прекрасный звук.
Шэннон недостаточно смеялась.
Я ломал голову, думая о других вещах, которые я мог бы сделать, чтобы получить повторение этого звука.
У меня была целая куча идей — ужасных, ужасных идей.
Сосредоточься, Кавана…
Так я и сделал.
В течение следующего часа или около того я вместе с ней изучал ее работу, внимательно наблюдая за тем, как она решала каждую задачу.
Она не шутила, когда сказала, что математика кажется ей трудной.
Шэннон серьезно боролась
Видя ее борьбу, мне захотелось вскочить и ударить бульдозером, что я, похоже, и делал, лежа на боку, свесив свои длинные ноги с края ее кровати, разбивая каждую сумму, уравнение, дробь и процент, которые попадались нам на пути.
Одной из ее самых больших проблем было то, что она понятия не имела, как эффективно использовать свой калькулятор.
Быстро я обнаружил, что она понятия не имела о Грехе, Косе и Загаре.
Она блефовала и притворялась, что знает, что делает, когда она явно не знала.
Когда она, наконец, сдалась, бросила калькулятор мне на колени и призналась, что не имеет ни малейшего представления о том, что делает, я потратил еще сорок пять минут на изучение с ней основных методов.
Когда она, в конце концов, начала решать задачи без того, чтобы я нависал над ее тетрадью с ластиком, мне показалось, что я сделал чертовски хорошую попытку, я так гордился ею.
Было смешно, сколько искреннего удовлетворения я получил, когда эти большие голубые глаза загорелись, когда она нажала на проблему.
Это было примерно в то время, когда я начал думать, что Гибси прав, и что я могу быть другом, когда я столкнулся с собственной проблемой.
Я по глупости позволил своим глазам оторваться от тетради, на которой Шэннон яростно что-то писала, и затем они проследовали по ее телу.
Она все еще сидела, скрестив ноги, лицом ко мне, но она наклонилась вперед, усердно работая над суммой, из-за чего топ с завязками, который она носила, свисал, открывая мне великолепный вид на ее сиськи без лифчика.
Милый Иисус Христос.
Я любил сиськи.
А сиськи, которые принадлежали этой девушке, были еще более привлекательными.
Они были маленькими и задорными, с розовыми камешками на сосках.
Она была просто чертовски красива.
Я мгновенно возбудился.
— Ты в порядке? — Спросила Шэннон, положив свою маленькую ручку на мое предплечье.
— А? — Я перевел взгляд на ее лицо, совершенно ахуенный.
— Ты в порядке? — она повторила, голубые глаза встретились с моими, выражение невинное.
Я был самым далеким человеком, которого можно было понять.
Но ради нее я заставил себя слегка кивнуть и сказал: - Да, я просто немного проголодался.
Какого хрена, Джонни?
— Могу я тебе что-нибудь принести? — она быстро спросила. — Что бы ты хотел съесть?
Тебя.
Я бы хотел съесть тебя, Шэннон.
— Нам, вероятно, следует подумать о том, чтобы закончить все это, — хрипло заявил я.
– Уже поздно.
Я сделал большое дело, проверяя свои часы, только чтобы нахмуриться, когда понял, что на самом деле уже поздно.