Переплетенный
Шрифт:
— Зачем ты это делаешь? — выпалил Эйден. — Я же сказал, что мне не нужна демонстрация.
Минуту спустя она смогла проговорить, задыхаясь.
— Я хотела, чтобы ты увидел. И понял ее силу.
Он сжал ее запястье пальцами, пытаясь остановить кровь.
— Вылечишься?
— Да.
Он все еще слышал боль в ее голосе. Из открытой раны все еще текла кровь. Ее кровь была такой красной, яркой и как будто с крошечными кристаллами, что отражали тусклый солнечный свет и искрились.
— Когда?
— Скоро. —
Рана все продолжала кровоточить. Девушка тяжело дышала. Почему не… и тут догадка заставила Эйдена помрачнеть. Она не собиралась ему об этом рассказывать. Просто бы терпела, пока они не расстались.
— Ты сможешь вылечить, если выпьешь крови, так ведь?
Она кивнула, медленно открыла веки, остановилась взглядом на парне. Судорожно вздохнула. Он буквально ощутил силу ее голода. К счастью ее сопротивление было почти сломлено, и он понимал это. Наконец.
Он отпустил ее руку и взял ее лицо в свои ладони.
— Тогда выпей моей крови. Пожалуйста. Я хочу, что бы ты это сделала.
Девушка впилась зубами в нижнюю губу.
— Не беспокойся. Я подкреплюсь позже. Все будет в порядке.
— Я хочу быть тем, кто тебе поможет. Вылечит тебя также, как ты вылечила мою губу той ночью.
Она запустила пальцы в его волосы, на ее лица отразилась мука.
— Что если ты возненавидишь меня за то, что стал моей едой? Что если я стану отвратительна тебе? Что если твоя кровь станет для меня наркотиком, и я буду брать ее каждый день?
О, да. Она была сломлена. Эйден наклонился, медленно, так медленно, что она могла остановить его в любой момент, и прижался своими губами к ее губам.
— Я никогда не смогу ненавидеть тебя. Ты никогда не будешь мне отвратительна. И я был бы бесконечно рад видеть тебя каждый день. Я уже говорил тебе это.
Ее ресницы, такие невозможно длинные, сомкнулись.
— Эйден, — выдохнула она и затем поцеловала его. Ее великолепные губы раскрылись. Он жадно потянулся к ее губам и их языки встретились.
Он ощутил на своих губах вкус жимолости, свежий и сладкий. Она обвила его шею руками, притянув ближе к себе. Она сильно, до боли сжала его в объятиях, но ему это только нравилось. Он запустил пальцы в ее шелковистые волосы. Его первый поцелуй и именно с той девушкой, о которой он столько мечтал, так долго желал и будет желать, возможно, всегда.
Это было все, чего он так хотел, если не больше. Она была такой нежной по сравнению с ним. Весь мир вокруг него замер, и только она имела значение. Она стала его миром, его якорем в этой набирающей силу буре.
Все, что предсказывал Элайджа начало сбываться. Сначала его встреча с Викторией, затем этот поцелуй, после которого он никогда не станет прежним. Он знал, что за ним последует и ждал этого, но он никак
— Я в порядке, — предупредил он на случай, если она беспокоилась за него. Он не хотел, чтобы она останавливалась, даже когда почувствовал, как закружилась его голова, а тело стало невесомым, он не хотел, чтобы она останавливалась. Эйден гладил ее по голове, лишь бы она продолжала.
Она поглаживала его затылок, запустив пальцы в его волосы. Ее язык надавливал на его шею, заставляя кровь течь прямо ей в рот. Словно издалека он слышал, как она глотает. Наконец, она отстранилась, часто и тяжело дыша.
Он издал разочарованный стон.
— Ты не должна этого пугаться, — сказал он. Опьянеет ли он и отправится в туннель? Его голос звучал невнятно и как бы издалека. — Мне понравилось. Честно, ты совсем не показалась мне животным.
— Эйден? — ужас прозвучал в ее голосе. И это было последним, что он услышал, перед тем как его колени подкосились, и он рухнул на землю.
Глава 16
Мэри Энн лениво ковырялась в своем обеде — китайской еде навынос, которую принес отец. Он пришел домой полчаса назад. Райли оставался с ней до последнего. Девушка хотела пригласить его пообедать с ними, представить его отцу, но ей пришлось позволить ему перекинуться волком и выпрыгнуть в окно, так как она не была уверена в том, что ее отец готов к встрече с ним. Ее отец мог бы подумать, что они совсем не учебой занимались.
А она уже скучала по нему. По его силе, по чувству защищенности, исходивших от него. Ей было важно его мнение, и в нынешней ситуации она как никогда нуждалась в его совете. Она могла бы подождать и попытаться стащить записи отца, как и предлагал Эйден — что ей совсем не хотелось делать, так это красть у своего собственного отца, ее лучшего друга, человека, который любил свою дочь больше всего на свете и никогда бы не поступил с ней также — или же она могла прямо спросить отца, это могло заставить его спрятать файлы Эйдена куда подальше.
Первое было не этичным, второе — слишком рискованным.
И как же ей следовало поступить?
Окружающие считали ее примерной дочерью, но благополучие ее отца для нее было так же важно, как и Эйдена. Должен быть способ, который устроит их обоих.
— Не голодна? — Отец собрал лапшу в маленькую кучку в своей тарелке. — Я думал цыпленок с апельсиновым соусом и говядина ло-мень соблазнят тебя, даже если ты уже успела перекусить.
Девушка со вздохом отодвинула тарелку.
— Я просто… немного ушла в себя.