Перепутье. Мистическая драма
Шрифт:
БАРМЕН: А чего домой не пошли?
СОНЯ: Домой нельзя. Дома порядок. Мама помешана на чистоте. А у меня в комнате всегда бардак. Поэтому туда нельзя никого приводить. Потому что там не убрано. И в другие комнаты нельзя, потому что там убрано, а мы обязательно намусорим. Поэтому проще никого никуда не приводить.
БАРМЕН: А к Пашке в гости?
СОНЯ: А что у него дома делать? У него даже компьютера нет! А целоваться с ним я не хочу. У него зубы кривые. Это потому, что он вовремя молочные не вырвал, у него новые выросли абы как и теперь торчат в разные стороны. Вот я сейчас здесь с вами, а он небось там меня целует, пока я в отключке
БАРМЕН: Нет, Сонечка, не целует. Он понял, что ты не дышишь, испугался и убежал.
СОНЯ (возмущённо): Вот те мультик! Сразу заключительная серия! Тоже мне прикол! А обещал, что весело будет! Что-то мне ни разу не весело. А вдруг там крысы и они меня укусят, пока я на полу лежу?
БАРМЕН: Лучше бы укусили! Ты б тогда быстрее в себя пришла.
СОНЯ: А как это кино закончить?
БАРМЕН: Да всё просто! Выходишь в ту дверь, из которой пришла.
СОНЯ: Вон в ту, да?
БАРМЕН: Да.
СОНЯ: А эта дверь зачем? Это следующий уровень мультика?
БАРМЕН: Нет, это финал того мультика, который плохо заканчивается.
СОНЯ: Плохо – это как?
БАРМЕН: Это когда дышать перестают ни на несколько минут, а навсегда.
СОНЯ: Не, навсегда уже не прикольно.
БАРМЕН: Я с тобой согласен. Ты какао допила?
СОНЯ: Да, можно мне ещё?
БАРМЕН: Ты же домой собралась. Или тебя компания крыс привлекает?
СОНЯ: Нет, крыс я не люблю. Меня какао привлекает. У меня дома такого нет. Можно мне еще чашечку?
БАРМЕН: Чего ты врёшь? У вас дома как раз такое какао и стоит в холодильнике, в консервной банке. Нужно только воду вскипятить и в чашку налить, да в воде пару ложек какао растворить. Или можно взять какао порошок, залить горячим молоком и сахара добавить. Так ещё вкуснее получится.
СОНЯ: Вам нужно на ютубе кулинарную передачу вести. Будете всем рассказывать, как вкусно готовить. А я не люблю готовить. Я люблю, чтобы мне кто-то еду готовил.
БАРМЕН: И какао заваривал?
СОНЯ: И чай. Вот мама всегда по вечерам заваривает папе большую чашку чая. С каким-то чабрецом. Он у нас очень чабрец любит. И ест его, и пьёт. Словом, фанат чабреца. А по утрам он маме кофе варит. Специально в зёрнах покупает, сам мелет и в специальной штуке с ручкой каждое утро заваривает. Сыпет туда чего-то, специй каких-то. И в блюдечко мёд наливает. Мама с сахаром кофе не пьёт. Ей мёд подавай. А мне даже чашку какао заварить не хочет. Говорит: «Возьми и сделай себе сама, ты же не маленькая!». Я ей говорю: «Ты же тоже не маленькая. Можешь и сама себе кофе заварить, а тебе папа его варит». «Так это проявление любви», – отвечает мне она. Нормально, да? У них, значит, проявление любви, а я так, просто сбоку постоять могу. Чего на меня усилия свои тратить?
БАРМЕН: И ты на них обиделась?
СОНЯ: Нет! Где моё какао? Давайте одну чашку, и я отсюда пойду. Вон в ту дверь пойду. Пусть потом помучаются, вспомнят, что у них дочка была, и не самая плохая. А теперь нет – плачьте, хоть обрыдайтесь! (бежит в дверь, которая ведет в смерть)
БАРМЕН (останавливает её, схватив за плечи): Ты их за какао наказать хочешь?
СОНЯ: Нет! За всё на свете! Они меня к Машке на ночёвку не пустили! Кроссы не те купили! Они целуются прям взасос, а мне говорят, что с мальчиками встречаться рано. И пыхтят по ночам. Совсем уже!
БАРМЕН: Пашка засранец, конечно!
СОНЯ: Ещё какой! Далеко он убежал? Может, вернулся уже? И мне пора в себя приходить!
БАРМЕН: Нет, Сонечка, не вернулся.
СОНЯ (срывается с места): Вот пусть им всем хуже будет! (бежит к двери, за которой смерть)
БАРМЕН: А день рождения у тебя когда?
СОНЯ (остановившись у самой двери): В марте. А что?
БАРМЕН: Так это же совсем скоро! Ты уже придумала, как отмечать будешь?
СОНЯ: Папа обещал, что мы в боулинг пойдём. И ребят с класса пригласить можно будет.
БАРМЕН: А ты любишь боулинг?
СОНЯ: Очень! Я лучше всех кегли сбиваю! Лучше меня только у папы получается, но он обещал в мой день рождения не играть, чтоб меня не расстраивать.
БАРМЕН: Надо же! А в прошлом году твой день рождения праздновали?
СОНЯ: Да! Мы за город ездили, на лошадях кататься. А потом я с подружками ходила в развлекательный центр, и мы там ели вкусненную пиццу!
БАРМЕН: А Пашка был с вами?
СОНЯ: Нет, конечно! Там же были одни девочки!
БАРМЕН: Понятно. И такие праздники у тебя только раз в год бывают?
СОНЯ: Такие, чтоб с подарками, да. Но мы и просто так в боулинг ходим. И в кино. И на карусели. Только на лошадях больше не катались, но я больше на роликах кататься люблю. У меня мама классно катается. Она меня научила разворачиваться. А когда я упала, несла меня домой на руках, потому что я колено разбила и идти не могла.
БАРМЕН: Странное дело.
СОНЯ: Что здесь странного?
БАРМЕН: Ты же говоришь, что родители тебя не любят и ты им не нужна, а они тебя зачем-то на руках носят и праздники устраивают. Или тебе нужно колено разбить, чтоб тебя на руки взяли?
СОНЯ: Да нет. Папа меня иногда носит на руках. А еще я к нему на спину запрыгиваю. Мы так балуемся. Знаете, мы с ним здорово гримасничаем! Мама называет нас "две обезьяны". Но это она так шутит.
БАРМЕН: Веселые у тебя родители.
СОНЯ: Да они вообще нормальные такие. Не то, что у Пашки. Его мама куда-то в другую страну на заработки уехала и не вернулась. То ли убили ее, то ли другую семью себе завела. Пашкин папка на трех работах работает, но все равно мало получает. Это как-то странно, правда?
БАРМЕН: Что странно?
СОНЯ: Когда человек много работает, а денег все равно мало. Я так не хочу. Мне нужно такую профессию найти, чтоб мало работать и много зарабатывать. Так бывает?
БАРМЕН: Бывает.
СОНЯ: Вот и мне так надо.
БАРМЕН: А зачем?
СОНЯ: Чтоб на жизнь время оставалось! Чтоб с друзьями встречаться, в кино чаще ходить, чтоб другу новый телефон купить, если он свой разбил и позвонить тебе не может. И Скорую вызвать, когда ты в подвале на полу лежишь.