Перепутья

slip

И только обвиняемых нигде не было видно.

Сердце забилось быстрее. Их с Фабией план полностью зависел от синхронизации времени, и любая задержка или проволочка могла привести к провалу.

Внизу промелькнула черная столла, и Гаю даже не нужно было присматриваться, чтобы понять, что это была Сервилия.

– Эй, - Исаврик подкрался к нему сзади и похлопал по плечу, за что сразу же был схвачен за запястье, - Цезарь, ты чего? – лицо Исаврика вытянулось, и он отстранился.

– Тьфу, напугал, - Гай отпустил его руку и натянуто улыбнулся, - Нельзя так подкрадываться, можно и в морду получить.

Исаврик хмыкнул:

– Что-то дерганный ты стал в последнее время.

– Да уж станешь тут.

На лице Исаврика не осталось ни следа веселья.

– Мы их разнесем, гарантирую тебе, - неожиданно жестко сказал он, - Они за все поплатятся.

– Ты же понимаешь, о чем говоришь? – вкрадчиво спросил Гай, уцепившись за неожиданно подвернувшийся шанс, - По закону они имеют полное право заменить казнь на изгнание с конфискацией.

– Пф, - облегченно отмахнулся Исаврик, - Даже не парься по этому поводу. Обещаю, никто даже не вспомнит про эту маленькую неудобную деталь.

Гай отрицательно помотал головой:

– Нет, ты не понял.

– Что я не понял? – Исаврик подозрительно прищурился.

В его взгляде читалось все, что было нужно. Он не согласится. Говорить было бесполезно, и Гай быстро замял тему:

– Да нет, ничего. Все нормально.

Исаврик прищурился еще сильнее, но не успел ничего сказать – снизу раздался какой-то шум, и спустя мгновение на ступенях появились ликторы, сопровождавшие Брутов. Децим затравленно оглядывался, а на лице Марка читалась растерянность, замешанная с мрачной решимостью.

Ликторы провели их к их местам и выстроились вокруг для охраны. Обычно такие меры не требовались, но текущую ситуацию вряд ли можно было назвать обычной.

Толпа внизу отреагировала на их появление свистом и презрительным гулом. Однако председательствующий над комиссией Тит Статилий Тавр едва успел поднять руку вверх, как весь шум затих и над форумом повисла звенящая тишина.

В этой тишине Децим Брут сверлил Гая злобным и бессильным взглядом изподлобья – и желание умыть руки и пустить все на самотек на мгновение затмило любые логические доводы.

Хуже, чем должно было быть, уже быть не могло.

Или могло?

Тавр не успел дать Исаврику слово, как тот взял его сам:

– Квириты! Я вообще не понимаю, о чем здесь можно вести разговор! В отличие от многих осужденных по закону безвременно почившего Педия-старшего без разбору, вина этих двоих очевидна абсолютно всем!

Толпа отозвалась одобрительным гулом, а взгляд Децима прожег бы на Гае дыру, если бы это было физически возможно.

– Они могут называть свое деяние как угодно, - подхватив тогу левой рукой, Исаврик расхаживал по рострам из стороны в сторону, чеканя шаг, - Необходимостью, совершенной во благо Республики. Освобождением. Трудным, но единственно возможным решением. Но не позвольте их высокопарным лживым словам затуманить ваш взгляд – то, что было ими совершено в иды марта четыре года назад является не более, чем кровавым убийст…

– Покушением, - достаточно тихо, но достаточно четко вставил Гай.

Исаврик на мгновение запнулся, но быстро поправился:

– …не более, чем вероломным покушением на убийство человека, обладавшего неприкосновенностью[3], и не где бы то ни было, а прямо в здании Сената.

Разъяренные крики толпы заглушили конец его слов. И так заведенные до предела люди, с каждым мгновением вскипали все больше и больше, - и, если Гай не хотел, чтобы прямо здесь, прямо на форуме, произошел стихийный взрыв народного недовольства, действовать нужно было быстро.

Исаврик опередил его, не дав вставить ни слова:

– И, видят боги, их план чуть было не сорвался в самый последний момент! – толпа охнула, и он поднял руку, призывая собравшихся к тишине.

Гай тут же понял, куда он клонит. На ладонях выступил холодный пот, сердце заколотилось быстрее, и он подскочил со своего места, но Исаврика было уже не остановить:

– Тебя не должно было быть на том роковом заседании, не так ли? – обернувшись к нему, спросил Исаврик.

Гай моргнул. Странное, но вместе с тем такое знакомое, наваждение испарилось, словно его и не было вовсе:

– Так, - сглотнув вставший в горле ком, ответил он, - Я неважно себя чувствовал в то утро.

Антоний и его бесконечные попытки отменить назначение Долабеллы консулом-суффектом на остаток года действительно провоцировали жуткую головную боль, так что он даже почти не врал.[4]

Почти.

– Однако, ты все-таки туда пришел, - продолжал Исаврик. Гай заикнулся было, пытаясь вставить слово, но не успел – и гарпия вырвалась из Аида, - Точнее, тебя привели. Никто иной, как Децим Брут.

Толпа охнула.

– Пользуясь твоим расположением и доверием, зная о том, что должно произойти, он, перед ликом богов, совершил самое гнусное предательство из всех возможных. Квириты, - Исаврик снова обернулся к собравшимся на форуме, - Я не могу себе представить, как столько гнусности и вероломства могут поместиться в одном человеке. Я не знаю, кем надо быть для того, чтобы сознательно, за руку, отвести человека, которого ты в глаза называешь своим другом, на бойню. Какие здесь могут быть сомнения, квириты? Эти двое виновны по каждому пункту предъявленных им обвинений и вынесенный приговор в полной мере соответствует тяжести их деяния!

Толпа взорвалась. Разобрать отделные крики в какофонии голосов не представлялось возможным, но все они требовали одного.

Крови.

Здесь и сейчас.

На мгновение Гаю показалось, что в толпе мелькнули клинки, но, к счастью, это оказалась всего лишь игрой света.

Как минимум пока.

Парнишка-защитник едва нашел что возразить, заикаясь и сбиваясь на каждом слове, но его все равно никто не слушал.

Решение комиссии, на таком фоне, не отличилось неожиданностью.