Перерождение
Шрифт:
– Тебе здесь не нравится? Ты скучаешь?
Милина обернулась. За спиной стоял он – хозяин праздника.
– Нравится или нет, мне все равно не уйти.
– Верно. Ведь праздник был организован в твою честь! А что за веселье без виновницы торжества?
– В мою честь? Я думала, что хозяин праздника вы.
Повелитель покачал головой.
– Сегодня двойной праздник – мы отмечаем целых два события!
– Каких же?
– Ну, милая. Что с твоей памятью? Это уже невежественно!
– Простите.
– Мы отмечаем твое перерождение, и наш союз.
– Ваш союз?
Повелитель захохотал.
– У тебя отличное чувство юмора! Наш с тобой союз! После того, как он свершится, ты станешь демонессой, и моей женой.
– Демо… Нет, это невозможно.
– Его здесь нет. – голос Повелителя был ледяным ему не понравилось отсутствие энтузиазма девушки.
– Этот трусливый пес сбежал, как только я обещал, что оторву ему голову, если он вмешается.
– Он… Он бы не оставил меня. – Милина попятилась назад.
– Ну почему нет? Кто ты ему? Он всего лишь выполнял поручение – присматривал за тобой. Теперь это ни к чему, и он ушел жить своей жизнью! А ты…ты станешь моей союзницей и женой.
– Никогда!
– Я бы на твоем месте не был так резок.
– Я не стану вашей женой.
– Это неизбежно, моя дорогая. Боюсь, что у тебя нет выбора.
– Я не стану!
– Тогда смотри!
Словно из воздуха, в руке Повелителя появилась голова. О, нет! Алекса! Повелитель держал ее за волосы. – Вот что я сделаю с ним, если ты и дальше будешь упрямиться! Я убью его! Я убью его так же, как убил твоего мальчишку! А когда ты в конец потеряешь рассудок и ослабнешь, я все равно возьму свое – ты станешь моей. Решай!
Глеб! О, Господи! Глеб! Она совсем забыла! Они убили Глеба!
– Я лучше сгорю в аду!
– Правда? – Повелитель развел руками. – Тогда милости прошу. Пусть будет по-твоему!
Пламя, выросшее из земли поглотило Милину. Горело все тело. Девушка пыталась потушить огонь, но это было невозможно. Только сейчас она поняла, что такое настоящая боль. Она кричала так, что казалось, вся вселенная слышала крик. Она упала на пол, пытаясь сбить пламя. Тем временем вокруг нее образовался хоровод – люди танцевали, громко кричали и размахивали руками. Неужели они не видят, как ей плохо? Милина крепко зажмурила глаза, чтобы огонь не сжег, а когда открыла, ни Повелителя, ни огня не было. Вместо пляшущей нечисти были перепуганные санитары. Сама же она была напугана не меньше, чем эти бедолаги – врачи. Милина осмотрела свои запястья – они были в ссадинах от разорванных ремней. Что она вытворяла здесь? На лицах санитаров застыл ужас. Они окружили ее дугой, но боялись подойти.
– Мне просто приснился кошмар. – виновато пролепетала Милина.
– Да, да. Мы поняли. – пропела высокая девушка. Зачем она держит шприц?
– Нет, вы не поняли! Вы думаете, что я сумасшедшая!
– Ну что ты, милая! – просюсюкала та самая тетка, что приходила ночью. Милине не нравился ее голос – он был фальшив.
– Держите ее! – скомандовал кто-то из толпы.
– Нет! Нет! подождите! Что вы делаете? Что вы делаете?!
– Мы сделаем тебе укольчик – проворковала какая-то дрянь. Как же Милина их всех ненавидела! Ее крепко схватили, не давая возможности вырваться.
– Вы уже сделали, и у меня начались кошмары! Это все от ваших лекарств. Как вы не понимаете! – Милина кричала и вырывалась, но ее держали крепкие мужчины – санитары. – Вы не имеете права! Пустите! Пус…
– Фуф! – Сергей – молодой санитар вытер выступивший на лбу пот. – Ну и сильная девчонка!
– Что происходит? Что творится с ней?
– Ремни бесполезны. Они не держат ее. Морфий тоже удержит ее ненадолго. Она словно прорывается сквозь него.
– Значит, придется колоть его постоянно.
– Но это не выход.
– У нас нет выбора! Вы видите, во что превращена палата?
– Она пальцами расцарапала стену! – шепнула Светлана, затем прикрыла рот ладонью, будто пожалела о сказанном.
– Крепче пристегивайте ремни!
Двое санитаров уже уложили девушку на кровать, и теперь пристегивали ремни.
– Стараемся, Александр Макарович!
Глава3.
Дни и ночи, складывались, превращаясь в сутки, в недели, месяцы. Это были однообразные дни, недели, месяцы. Каждый сегодняшний день это продолжение вчерашнего, и, кажется, что новых дней и нет – утро не наступает. Вечность тянулась одним длинным и монотонным днем. Кратковременные проблески сознания сменялись затянувшимся сном безумия, в котором она жила другой жизнью. Проснувшись, девушка улыбалась, понимая, что это были просто кошмарные сны, но реальность оказывалась немногим лучше. Кошмары проникали из сновидений и мучили бедняжку. Может, это побочные действия от лекарств? Или она сходит с ума? И с каждым днем ей все хуже и хуже. Иногда она забывала свои сны, а иногда казалось, что она и вовсе не спала. В соседней палате слышались крики и стоны – там лежала немолодая женщина, лишившаяся рассудка после смерти дочери, внука и зятя. Потеря семьи привела несчастную к порогу психиатрической клиники, но разве стоны и плач по близким являются основанием для заточения в психиатрической больнице? Однажды, когда смирительные ремни были сняты, Милина заглянула в палату к женщине. Не любопытство заставило девушку пойти туда – ей было жаль несчастную. Кто знает? Ведь может быть, не больничные стены и психотропные препараты, а возможность выговориться и поделиться своим горем – вот что может стать лучшей терапией в этом случае? Эта женщина нуждалась в заботе, а заботиться было некому. Она была одинока. Милина понимала ее – у девушки тоже не было семьи, а иначе почему никто ни разу не пришел навестить ее? Или к ней никого не пускают? Если бы только приступы прекратились! Но становилось только хуже, видения кошмарнее. Чаще всего она видела младенца – мальчика, который тонул в собственной крови, и тогда вся палата заполнялась кровью, словно ванная комната, затопленная водой из-за прорвавшегося крана. Кровь заполняла не только палату – кровь заполняла желудок девушки, заставляя живот вздуваться, словно там рос младенец, кровь заполняла даже легкие, кровь булькала в горле, выливаясь изо рта. И это слишком реалистично, чтобы быть галлюцинациями, но доктора утверждают, что она все придумала или ей это кажется. Но они обещали, что скоро все пройдет.
Милина осторожно вышла из палаты. Из-за уколов ноги плохо слушались ее. К тому же она сильно исхудала, превратившись почти в скелет, обтянутый кожей. Была и другая причина, по которой жизненные силы покидали ее – она слишком долго не питалась грехами. Сейчас она, конечно же, не знала, что это ей необходимо, но процесс перерождения давал нечеловеческие силы – ведь ей не грозит смерть, если суждено стать демоном. Она уже не была человеком, и этого она тоже не знала. Держась за стену, Милина дошла до нужной палаты. Женщина сидела на кровати, повернувшись лицом к окну, и раскачивалась вперед-назад. Казалось, будто она качает ребенка. Внезапно женщина то начинала смеяться, то, закрыв ладонями лицо, горько плакала. В палате стоял смрад – жуткая смесь запахов мочи, немытого тела и других зловоний. Милина не решалась окликнуть женщину. Девушку поймали санитары, когда она, выходя, закрывала дверь.
– Что ты там забыла?
Милина вздрогнула, когда молодая толи медсестра, толи врач, прикрикнула на нее, поймав на «месте преступления»
– Я… эмм…я слышала стоны, я думала, может быть, смогу чем-то помочь.
– Ты не должна выходить, и уж тем более заглядывать в чужие палаты.
– В палате этой женщины дурно пахнет, и пастель давно нестирана. Разве может больной человек выздороветь в таких ужасных условиях?
– Марш в палату! И не смей высовываться!
– А вы не смейте орать на меня!
– Что? Что ты сказала? – изо рта девицы брызнула слюна. Сильно разозлилась. – А ну-ка, топай в свою тринадцатую, ведьма! – девица схватила Милину за руку и почти силком втащила в палату, добавив напоследок: - Сейчас приду, укол вколю! Чтобы больше не умничала, и не совала свой нос куда не нужно! – захлопнув дверь, девица ушла. За шприцом ли? Укола совсем не хотелось, и даже не потому что руки, ягодицы, и даже ноги были исколоты - от уколов она почти большую часть проведенного времени спала, а проснувшись, чувствовала себя отвратительно. Она не позволит этим чудовищам превратить себя в овощ. Уколов нужно избежать. Сегодня уж точно.