Перерождение
Шрифт:
– Сегодня никак, Рейчик? – спросила Мила как-то так жалобно, что ли, что я невольно скривилась.
– Занят, – отрезал альфа. – Приду, когда смогу, Мила.
– Ну хорошо, сладкий, – разочарованно, но покладисто протянула она. – Я буду ждать. Можешь даже не звонить – просто забегай.
Тоже мне свободная женщина! Свободная во всем, кроме зависимости от траха с беспардонным хамом, для которого откровенная тоска, не слишком искусно спрятанная за легкомысленностью и смирением в голосе этой женщины, – пустой звук. Интересно, он не замечает ее чувств в силу общей присущей мужикам эмоциональной глухоты или потому что ему глубоко плевать на ее чувства? Ан нет, ни фига мне это не интересно. Не собираюсь я занимать свой разум причинами поведения абсолютно посторонних мне людей и нелюдей. У меня своих, гораздо более
Платье было мерцающе-белым, с одним открытым плечом, облегающим и гораздо короче, чем я привыкла носить. Я предпочитала избегать подобных фасонов, потому что мне всегда казалось, что плотно льнущая к телу ткань и недостаточная длина делали меня еще более мелкой и хрупкой, чем я являлась на самом деле. Словно я вообще еще подросток или действительно уязвимая хрупкая кукла, вызывающая у окружающих желание посюсюкать и покровительственные взгляды. Чулки на резинке тоже не были привычным предметом гардероба. Ситуацию, на мой взгляд, немного исправляли изящные «трахни меня» туфли и просто обалденная на ощупь удлиненная куртка из мягкой тисненной черной кожи. Я любила и всегда охотно носила шпильки, компенсирующие недостаток роста, а вот кожа была моей страстью. Хоть и тайной. Вот куда ее, собственно, носить с моим образом жизни? Как-то во время шоппинга пару лет назад я примеряла в одном из бутиков кожаные штаны и открытый топ на шнуровке и покраснела тогда даже наедине с собой. Потому как такая одежда мгновенно превратила меня из просто хорошенькой куклы, которую все видели во мне, в куклу из секс-шопа. Ну мне так, по крайней мере, показалось, и поэтому, естественно, я ничего в том магазине себе не купила. Сейчас же я процокала в прихожую к большому зеркалу и оценивающе уставилась на себя. Ну, что сказать… Эта Аврора была красоткой, с необычайно вдруг яркими глазами и сияющей кожей, невесть откуда взявшимися офигенски очерченными скулами, а это платье словно волшебным образом делало мои обычные изгибы и женские достоинства очевиднее. При этом не выпячивая в стиле «заметьте меня обязательно», а просто подчеркивая, что они у меня есть во всех нужных местах и вполне себе приличные. Короче, за девочку-недоростка в таком виде меня точно не примешь, но и дешевкой, готовой предложить все, что имею, первому встречному, я не выглядела.
– Всегда был уверен, что Мила свое дело знает! – Риэр появился позади меня бесшумно.
Это его способ сказать, что я неплохо выгляжу? Ну а чего ты хочешь, Рори. Какой мужик – такие и комплементы. Тем более нужны они мне от него, как зайцу стоп-сигнал! И, в принципе, я могла бы с ним согласиться, потому что результат мне нравился. Могла бы, но не стану!
– А по-моему, я выгляжу как пингвин, – из чистого упрямства возразила я.
– Чтобы ты, пупс, стала похожа на пингвина, тебя придется с полгодика держать без движения на диване и плотно кормить раз восемь в день, – фыркнул Риэр и неожиданно стянул через голову свою футболку, оставаясь у меня за спиной обнаженным по пояс. – Или даже десять.
Я крутанулась на каблуках и едва не запуталась в своих ногах, поворачиваясь к нему и одновременно пятясь.
– Ты что это делаешь? – испуганно спросила, указав пальцем куда-то в середину его мускулистого торса. Ого… то есть… да ладно… короче, не бывает же в реальной жизни мужчин, сложенных вот так! Я понимаю, модели там… или актеры… опять же фото с ретушью, акцентами и тенями для большего рельефа; и всем известно, что они часами позируют, напрягаясь в нужных местах, и из миллиона кадров один удачный, а в жизни все гораздо тривиальней… Так! Рори, а ну стоп! Верни мозги на место.
Видимо, усилия по принудительному преобразованию состояния моих извилин из жидкого состояния в исходно твердое отразились-таки на моем лице, потому что Риэр нахально ухмыльнулся и взялся на пуговицу на джинсах.
– Я тебе уже говорил, что повышение либидо – это нормально, особенно в дни перед и после полнолуния, так же как и усиление аппетита и сильная раздражительность. – Он расстегнул молнию, а я стала бочком перемещаться в сторону комнаты, потому как он сам стоял ближе к входной двери. – Да уймись ты, я просто тоже хочу переодеться!
– Просто переодеться? – ехидно уточнила я, глянула вниз за каким-то чертом и тут же вскинула глаза, непроизвольно рвано вдыхая и ощутив себя
– Это потому что стриптизеры так себе попадались, пупс, – самодовольно фыркнул Риэр, но я уже отвернулась и отошла подальше, пытаясь осознать собственную реакцию на этого мужчину. И нет, даже не в этом прозрачно-провокационном обнажении и демонстрации наличия стояка дело было. Возбужденный мужчина не такая уж невидаль, чтобы так меня пробрало. И я с самого начала смогла рассмотреть, что тело у этого кобелины что надо. Не мне надо, естественно, я всегда предпочитала парней… ну, во-первых, попроще, ибо красавчики – поголовно заносчивые задницы. А во-вторых, не с такой… э-э-эм… назовем это разницей в живом весе между мной и партнером. Так что не щедро представшее передо мной обилие гладкой загорелой кожи и слишком каких-то отчетливо прорисовывающихся мышц произвело на меня такой обескураживающий эффект. Нет, это был изменившийся запах Риэра. Какой-то запах-образ, точнее, целая череда образов и даже ощущений. Шокирующая прохлада недавно опавших листьев и аромат земли и смятой травы, смешанный с ароматом разгоряченной кожи и свежей испарины. Обжигающее, пронзающее, влажное скольжение внутри, приправленное и в сто крат усиленное пряным и головокружительным амбре чувственной жажды, слишком откровенной, острой и примитивной, чтобы быть только человеческой.
Я мотнула головой, отгоняя наваждение, но Риэр, словно издеваясь, прошел мимо меня, задев плечом, в комнату и стал ковыряться в своей большой спортивной сумке, водруженной на мой диван. Я же опять отвернулась, чувствуя себя каким-то идиотским волчком, что вертится на месте, стремясь избежать необходимости разглядывать теперь его широкую спину, контур мускулистых ягодиц и длинные линии мощных мышц на бедрах.
– Знаешь, я как-то не пойму, в чем смысл этого моего обряжения и выхода в город, учитывая, что напали на меня непосредственно на помойке во дворе, – заговорила я, чтобы заставить свой разум отгородиться от всех совершенно неуместных картинок и пробирающихся сквозь его запреты желаний плоти. – Логичнее было бы выхаживать вокруг нее всю ночь, вот только форма одежды у меня для этого, прямо скажем, неуместная.
– Это бессмысленно, – ответил Риэр, звякнув ремнем, и я непроизвольно сглотнула. – Вокруг твоего дома Видид посадил своих прихвостней повсюду.
– Разве вы не договорились, что за мной ты следишь?
– Договоры – это просто слова, а на деле, как говорится, кто первый встал – того и тапки, пупс. А Видиду будет как серпом по яйцам, если поймаю обратившего я, а не он.
Памятуя о недавней реакции, я сочла за благо никак не комментировать это их соперничество и не задавать вопросов, в чем же его причина. Да наплевать мне, собственно, кто кому из них хвост когда-то так прижал. Для меня важнее то, что хоть для Риэра, хоть для Видида я не более чем живая приманка в их охоте. И моя главная проблема – и после нее остаться живой, так как этим зверюгам интересна только поимка дичи, а не моя сохранность.
– К тому же этот затейник не мог просто сидеть тут и ждать наудачу, что к нему сама собой подгребет подходящая жертва, – продолжил Риэр. – Жертва для завершения круга призыва должна обладать достаточно мощной энергетикой, а не быть просто взятой наобум. Он пометил тебя раньше, а потом просто вызвал.
Вызвал? Никто меня не звал. Кажется. Хотя если следовать этой логике, какой-то же черт дернул меня потащиться на помойку, хотя и поход в магазин вымотал морально дальше некуда. Будто до утра и подождать никак нельзя было.
– До того вечера я не выходила из дома больше двух недель.
– Совсем? – Риэр встал передо мной уже одетый в черную шелковую рубашку и такого же цвета джинсы и стал застегивать пуговицы на манжетах. И, черт, почему-то я невольно прилипла взглядом к его запястьям. – Почему?
– Не важно, – огрызнулась я, наверное, больше на себя, чем на него.
– Я решаю, что важно, – надавил он своим фирменным альфа-голосом, и, недовольно закатив глаза, я рассказала о том случае, когда меня ограбили и чуть не изнасиловали, и общими штрихами о последовавшей после этого боязни покинуть дом.