Перерождение
Шрифт:
– Не парься, бабулькой ты точно выглядеть не будешь к тому времени, только полную силу наберешь. Если доживешь, конечно.
– Это что у тебя, главная фраза недели? – повысила я голос, чувствуя, как постепенно начинала закипать от неспособности контролировать происходившее с моим телом и сознанием. За это остро захотелось понаблюдать за смертью долбаного Мурата еще… раз пятьсот! И поучаствовать тоже. И еще раз несколько прибить Риэра. – А где труп? Нас же никто не мог видеть? И куда мы вообще едем?
– Без сознания ты мне нравилась больше! – закатил глаза Риэр. – Помолчи и прекрати сыпать вопросами!
– Ладно. Тогда ответь только на один. Когда я буду дома, и как скоро ты уберешься из моей жизни и квартиры?
– Это два вопроса! – рыкнул Риэр. – И когда сам сочту необходимым. Довольна?
– Нет!
– Ну и пофиг! – Он резко куда-то свернул, спустя минуты три мы подкатили к воротам из металлопрофиля и альфа требовательно нажал на клаксон.
Ворота
– Что за ужас? – скривилась я, зажимая нос.
– Мусоросжигательный завод, – довольно оскалился Риэр. – Надо же убирать за собой, пупс.
Да что же это за нескончаемый вояж по помойкам всех видов и размеров у меня? Это что, ненавязчивый намек высших сил на то, во что превратилась моя жизнь?
Авто вкатилось на территорию и достигло большой бетонной площадки, со всех сторон ярко освещенной фонарями. Четыре здоровенных силуэта вынырнули из темноты за ее пределами и торопливо направились к нам. В одном из них я узнала того самого блондина, что похитил меня из квартиры, и кончики пальцев неожиданно зачесались от желания оставить отчетливые кровавые следы на его наглой физиономии. Словно услышав на расстоянии мои мысли, он уставился сквозь лобовое стекло прямо на меня. Конечно, я помнила о предупреждении Риэра не пялиться никому открыто в глаза, но, даже сцепив зубы, не смогла отвести глаз. Неожиданно альфа наклонился набок, едва ли не укладываясь мне на колени, так что его затылок оказался прямо у меня перед лицом, полностью перекрывая мне обзор. Открыл бардачок, порылся там и стремительно выпрямился. Блондин уже стоял вполоборота к машине и пристально смотрел себе под ноги.
– Бесишь, пупс! Сиди на месте! – прошипел Риэр и вылез из авто, обдав меня волной уличного холода и новой порцией местного зловония.
Он, не удостоив никого из четверых даже кивком, обошел внедорожник и открыл багажник. Потом вся машина дернулась, и что-то грузно плюхнулось.
– Твою же ж мать! – негромко сказал кто-то. – Это еще что за хрень такая?!
Еще несколько голосов так же выразили изумление в нецензурной форме, а потом я увидела, как Риэр с легкостью волочит за заднюю лапу громадную тушу, бывшую когда-то Мурато-монстром, по бетону поближе к фонарю. Хм… а разве оборотни не превращаются обратно в людей после смерти? По версии голливудских триллеров – так и есть, но всегда знала, что реальность намного непригляднее книг и кино. Дотащив труп, очевидно, куда хотел, Риэр бросил его и достал телефон. То же самое сделали и остальные. Засверкали вспышки, пока они снимали мертвое тело со всех сторон, и даже пасть открыли, запечатлевая вид жутких челюстей. О чем говорили в процессе, слышно не было, да я и не прислушивалась, потому что как раз накрыло новой вспышкой скребущегося все глубже… даже не знаю, как назвать… эмоционального царапанья, что ли. Теперь было похоже, что оно подобралось уже вплотную к моим нервным окончаниям, и я аж шумно фыркнула несколько раз, сдерживая накрывшие ощущения. И разозлилась до невозможности, так что едва не заорала, поражаясь, как докатилась до такого. Чудовища, обращения, эмоции, норовящие взорвать мозг, драки, убийства, труп в багажнике, завод этот, точно из фильма про лихие девяностые, рожи эти уголовные, фотографирующие дохлого монстра… как так-то? Что стало с моей привычной реальностью? Куда она девалась? Неужели ничего уже нельзя вернуть в исходную точку?
Риэр вернулся в машину и, не мешкая, тронулся. Я же отвернулась от него – общаться не было желания, потому что он тоже был напрямую причастен к разрушению обычной картины моего мира. И я его за это ненавидела. И с каждой минутой все больше и больше. И не только за это. Отделаться от его проклятущего запаха не удавалось, даже задерживая дыхание. Он будто всверливался в мозг и оттуда растекался… туда, куда не надо!
На этот раз мы все-таки приехали к моему дому, и я, не став дожидаться лифта, понеслась вверх по лестнице. Риэр хмыкнул, но, никак не прокомментировав мое внезапное желание размяться, двинулся следом. А я чуть не зарычала от досады. Это ощущалось как гребаное преследование, и мне остро захотелось бежать еще быстрее. Или же развернуться и броситься на него, заставляя отступить, чтобы преследовать уже самой. Видение того, так я несусь вслед за широкой спиной Риэра, маячащей впереди, в последний момент прыгаю, сбивая его с ног, как мы катимся по земле, вцепившись друг в друга и борясь за право оказаться сверху, было таким ярким, что возникло острое желание просто вышибить сволочную дверь, в замочную скважину которой я как раз остервенело тыкала ключом. Неужели так, блин, необходимо стоять прямо у меня за спиной и сопеть мне в затылок? Каждый вдох давался через усилие, кожа горела и зудела, и, ввалившись в квартиру, я стала сдирать с себя одежду по дороге в ванную. В одном белье влетела в душевую кабину и захлопнула дверцу с такой силой, что та чудом уцелела. Крутанула кран холодной воды и уперлась лбом в кафель, зажмуривая глаза и стискивая зубы до хруста, чтобы не заорать и не извиваться от стегнувших по телу струй. Вода была недостаточно холодной, совершенно недостаточно, уж точно не для того, чтобы игнорировать, что Риэр и не подумал остановиться и вошел в ванную следом за мной, принося с собой этот свой пытающий меня запах. Не оборачиваясь, терла себя, смывая грязь и кровь, и точно знала, что он стоит у стены, пялится на меня сквозь матовое стекло и пахнет, пахнет, пахнет, окончательно сворачивая мне мозги набекрень. И молчит! Неужели нельзя, как всегда, нести всякий обидный и задевающий меня бред, который напомнит мне, какая же он скотина на самом деле, и мои эмоции окончательно перевесит злость, а не…
– Да чтоб тебя! – со скрипом процарапав скользкую плитку, рыкнула я и, развернувшись, с грохотом распахнула дверцу. Меня трясло, но совсем не от ледяной воды, а от желания вцепиться ногтями и зубами в его плоть и терзать, требуя того, в чем сейчас нуждалась невыносимо. Мне нужно выплеснуть люто жгущий внутри огонь… Нет, я просто взорвусь, если не сделаю с ним что-то немедленно! Кто не спрятался – я не виновата!
Риэр действительно стоял у раковины, сложив руки на голой груди, и ждал. На все сто уверена: он прекрасно осведомлен о том, что со мной творится. И не просто осведомлен. Пройдясь по нему взглядом вниз, поняла, что проклятый альфа абсолютно не против возможного развития событий. За пару шагов преодолела расстояние между нами и что есть сил толкнула его в грудь, впечатывая лопатками в стену и глядя прямо в наглые глаза, горящие искрами откровенного предвкушения. Знает, все он прекрасно знает и уверен, что остановиться для меня сейчас просто не вариант. Ничего, я когда-то и как-нибудь найду способ вернуть ему сполна все, что испытываю сама. Конечно, Риэру ничего не стоило воспротивиться мне, но он только приподнял насмешливо бровь и ухмыльнулся.
– Даже вот так? – хмыкнул он.
Я же, не церемонясь, схватилась за пояс его свободных брюк и рванула вниз, получая возможность убедиться воочию, что он более чем готов к тому, что я желала от него получить немедленно. Как будто я сомневалась.
– Даже вот так? – вернула я ему и слова, и ухмылку и обвела ногтем его плоский сосок.
– Маленький пупс решила поиграть во взрослые игры? Уверена, что это тебе по силам? – Он так и не шевельнулся, чего не сказать о его члене, который дернулся, явно приветствуя мои непристойные поползновения.
– Я бы на твоем месте о своих силах переживала, большой старый волк! – нагло огрызнулась я. – А то вдруг не потянешь играть на равных!
ГЛАВА 80. НАВСЕГДА
Риэр зло прищурился, сверля меня взглядом, и словно по обнаженным нервам омыло ощущением близости к непосредственной опасности, воплощением которой он являлся. Однако вместо страха это пробуждало некий почти нездоровый азарт, какого прежде никогда не испытывала, и я уставилась в ответ и провела ногтями вниз от его груди к животу, оставляя еле заметные красные полосы. Но только основание ладони наткнулось на уже повлажневшую, гладкую твердую плоть, как Риэр молниеносно схватил за запястье и вздернул его вверх, одновременно стремительно разворачивая нас и вжимая теперь меня в плитку, еще хранившую тепло его тела. Мстя ему за это, я оставила четыре новые отметины на другой стороне его торса, наслаждаясь конвульсивным сокращением рельефных мышц под моим нажимом и щекочущим прикосновением темных жестких волосков, но и вторая рука была схвачена, и теперь Риэр вздернул меня выше, так что кончики пальцев на ногах едва касались пола.
– С чего ты решила, что я вообще хочу с тобой играть, наглый ты пупс! – проворчал он, впрочем, теперь совсем не внушая мне опасений. Скорее, вдруг стало как-то горько и… смешно, что ли. Надо же, кобель, окучивающий, как я понимаю, целую толпу баб, пытается убедить меня, что счел недостойной своего высочайшего внимания! Вот только что же тогда он пялится так плотоядно на мою приподнявшуюся в таком положении грудь? И отчего этот взгляд ощущается откровенной бесстыдной лаской, от которой я начинаю задыхаться?
– О, нет? – нахально фыркнув, я изогнулась и, чуть подтянувшись, быстро обвила его бедра ногами, провокационно прижавшись к налитому кровью стволу, и тот отреагировал серией коротких, но мощных содроганий. – Я так и подумала, что это больше всего похоже на твердый отказ!
Риэр откинул голову, позволяя мне насладиться видом его нервно дернувшегося кадыка, протяжно выдохнул и пробормотал что-то невнятно-злое, и от этого в мое и так бесконтрольно разгорающееся возбуждение будто щедро плеснули чего-то взрывоопасного. Бедра дернулись сами собой, создавая влажное трение, призванное хоть немного облегчить это затянувшееся поджаривание заживо. Но стало только хуже, и я сдавленно зашипела и потерлась уже абсолютно осмысленно. Да наплевать, если кое-кто тут намерен изображать из себя нечто неживое, то пусть пеняет на себя, когда я эгоистично использую его тупо как предмет для собственного удовлетворения! Но подлый альфа решил лишить меня и этого. Навалившись так, что едва могла вдохнуть, он полностью лишил меня возможности ерзать на нем, хотя от давления его твердости и ритмичной пульсации прямо в самом чувствительном моем месте я чуть не рванула как граната.