Пересмешник
Шрифт:
Старый Лис повел нас совсем иной дорогой, через светлые, чистые комнаты, в которых едва уловимо пахло свечами и в многочисленных цветочных горшках росло множество комнатных растений. На обеденном столе, придавленная по краям бронзовыми подсвечниками, лежала карта города. В нее были воткнуты алые булавки.
— Это что? — полюбопытствовал я.
Он проследил за моим взглядом, неловко улыбнулся:
— Деяния Ночного Мясника. Теория вероятностей тропаелл в действии. Отмечаю места, где произошли убийства, и пытаюсь угадать, где произойдет следующее. В клубе «Шесть четверок», который ты теперь так успешно игнорируешь, этим
Я поморщился. Как это похоже на наше высшее общество — играть на крови и считать, что их-то это никак не коснется.
Глава 22
КНЯЗЬ И НАЧАЛЬНИК
— Ты узнал все, что хотел? — спросила меня Бэсс, когда мы уже подходили к мосту через канал.
— Нет. К сожалению, нет.
— Жаль. И что теперь?
— Поедем домой.
Она кивнула и поинтересовалась:
— Тебя не напрягает, что я живу в твоем доме?
— Мне приятно, что ты моя гостья. — Я нисколько не кривил душой.
Мне досталась обворожительная улыбка, которую не портили даже острые зубки.
— Чаще всего я жила у Данте.
— Правда? — изумился я. — Раньше никогда там тебя не видел.
Она скорчила рожицу:
— Он не считал нужным нас знакомить. У меня там есть своя комната. И я снимаю квартиру на острове Легионеров. Как ты понимаешь, меня не слишком-то тянет возвращаться в Город-куда-не-войти-не-выйти.
Я лишь сочувственно цокнул языком. Жить в царстве Тьмы, по-иному это место и не назовешь, менее приятно, чем в цивилизованном городе.
— Ты часто туда возвращаешься?
Она нахмурила рыжие брови, поправила черные очки на носу:
— Не чаще одного раза в месяц. Просто отмечаюсь у властей, поливаю кактус, приношу некоторое количество вещей отсюда нуждающимся и почти сразу же ухожу. Ты бывал у нас?
— Да. И не единожды. У меня там были раньше… знакомые.
Бэсс поняла, что я не очень расположен общаться на эту тему, и с интересом изучила большую афишу, приклеенную на стену ближайшего здания. Ее текст гласил о скорой премьере новой пьесы Арчибальда.
Направляясь к трамвайной остановке, мы оказались на довольно оживленной улице Небес, кардинально отличающейся от той, что была в Темном уголке. Мимо нас прошли две прилично одетые чэры с зонтами, хотя ни дождя, ни тем более яркого солнца над Рапгаром не было.
Я поприветствован их, сняв шляпу, они вежливо кивнули и ожгли Бэсс презрительными и в то же время ошеломленными взглядами.
Девушка рассмеялась:
— Курицы не могут понять, что связывает такого чэра, как ты, с какой-то уличной девкой.
— Ты не выглядишь уличной левкой.
— Для тебя. Но не для дам из высшего света. Посмотри на меня. Прическа сделана не по правилам, никто из них не осмелится собрать волосы в два хвоста. А одежда? Моя юбка слишком вызывающа, потому что короче установленной нормы почти на две ладони. «У истинной леди не должно быть видно щиколоток», — язвительно процитировала она кого-то.
— Тебя это беспокоит?
— Меня?! Ну уж нет! Иначе бы я соответствовала нормам общества, которое никогда не пустит меня даже на порог. Носить в повседневной жизни этот ужасный корсаж, быть скованной им, словно сотней правил и законов? Брр! Я привыкла быть пластичной, подвижной и легкой. Мне далеко до консерватизма, порой встречающегося в вашей кастовой системе. Тиль. Рыжая Бэсс предпочитает свободу. Вот как эта кошка.
Уже почти минуту рядом с нами, не приближаясь, но и не удаляясь, бежала тощая серая кошка с ясными, чуть зеленоватыми глазами.
— Она — настоящая женщина нашего времени, — улыбнулась девушка, и я пожалел, что не вижу ее глаз за темными стеклами очков. — Свободна от условностей, правил и мужчин.
Девушка оглянулась, смотря вслед удаляющимся дамам:
— Знаешь, я, наверное, не права, но жалею их. Они потеряли легкость жизни. Нет. Не из-за корсажей, длинных юбок и сложных причесок. А из-за той дистанции, на которой им всегда приходится находиться от мужчин, сдерживая свое стремление быть настоящей женщиной.
Грохоча колесами, под песнь маленького народна, с удобством расположившегося на крыше, подполз массивный трамвай. Оказавшись внутри, мы расположились на втором этаже, и я спросил:
— В чем выражается твое стремление быть настоящей женщиной?
— Всего лишь оставаться самой собой, несмотря на ситуацию. Если любишь кого-то — люби и забудь об условностях, которые тебе пытаются навязать окружающие. Считаешь кого-то врагом? Борись с ним в открытую! Эти вечно каменно-вежливые лица, не меняющиеся никогда и ни за что, даже в постели, даже во сне, навевают лишь смертную скуку и жалость. Мы запираем разум и эмоции, и, поверь, не всегда это хорошо.
У нее были свои мысли на любой счет Возможно, спорные, но всегда интересные. Мы проболтали с Бэсс всю дорогу, и низшая, которая внезапно и к моему удивлению стала моим другом, на время заставила меня забыть о тех горестях и проблемах, что преследовали меня несколько последних недель.
Когда трамвай уже подъезжал к нашей остановке в Олле, мы заговорили о танцах.
— Даже здесь натыкаешься на множество правил, Тиль. Жестких условностей, которые сжали нас в крепкие тиски. Танцы разучиваются с самого детства. Одни и те же движения, повторяемые до бесконечности, одно и то же расстояние между партнерами. Мужчина не смеет прикоснуться к женщине, хотя хочет этого. Женщина не может обнять мужчину, хоть и мечтает об этом. Танцоры почти не смотрят друг другу в глаза, почти не касаются друг друга. Танцевать без перчаток — это уже вызов обществу и потеря репутации.
— Ну многие считают, что свои эмоции можно выражать и другими способами.
Она фыркнула:
— Просто эти многие боятся уравнять женщину в правах с собой. Дать ей волю мыслить, ощущать и быть ответственной за свою собственную судьбу. Вести в танце наравне с мужчиной. Поверь, мы это умеем делать не хуже вас.
Я улыбнулся, соглашаясь, и поддел ее:
— Что думает Данте обо всем этом?
— Смеется. Но чаще говорит, что я права. Рапгар похож на древнее чудовище. Неповоротливое и с трудом принимающее все новое. Уже полгода как в Жвилья появились эти новомодные танцы — лисий танец и быстрый шаг, [37] но у нас они до сих пор считаются верхом неприличия за нарушение дистанции между мужчиной и женщиной. Максимум, что считается приличным, так это вальс, да и то столь консервативный, что хочется умереть.
37
Возможно, Бэсс имеет в виду фокстрот и квикстеп.