Переступив черту
Шрифт:
— Полегчало! — с облегчением и одновременно с некой опаской проговорил таксист, осторожно трогая ухо рукой. — Надолго ли?
По-прежнему не слушая его, Ольга все смотрела и смотрела, как зеленая удавка сжимает алое пятно, как постепенно это пятно съеживается, уменьшается в размерах. Вот оно уже почти исчезло, вот исчезло уже без всякого «почти». А потом, вслед за алым пятном, исчезло и маленькое зеленое пятнышко… то, что осталось от зеленой этой «удавки»…
— А как теперь? — осведомилась Ольга,
Повернув голову, таксист посмотрел на Ольгу непонятным каким-то взглядом: то ли благодарным, то ли испуганным.
— Не болит! — с трудом выдавил он из себя. — Совсем не болит! Как вы это сделали?
Ольга неопределенно пожала плечами и достала из сумочки кошелек, одновременно опуская туда очки.
— Сколько с меня?
— Нисколько! — таксист по-прежнему не сводил с Ольги взгляда. — Спасибо вам!
— Это вам спасибо!
Ольга вылезла из машины и, раскрыв зонтик, быстро зашагала к подъезду.
— Подождите!
Ольга обернулась. Таксист, покинув машину, неуклюжей рысцой бежал в ее сторону. В руке у него были деньги… довольно много денег.
— Да не надо мне платить! — возмутилась Ольга. — Я же просто…
И замолчала, глядя в лицо таксисту.
Взрослый солидный мужчина плакал. Вернее, не то чтобы плакал, просто слезы бежали у него из глаз как бы сами по себе, перемешиваясь с каплями дождя…
— Что, ухо? — встревоженно спросила Ольга, вновь раскрывая сумочку. — Опять?
Таксист отрицательно мотнул головой.
— Дочка у меня! — проговорил он хрипло. — Десять лет ей…
Он замолчал, умоляюще глядя на Ольгу, и та, наконец, все поняла.
— Что с дочкой?
— Лейкоз у нее… Тяжелая форма…
В глазах у таксиста была такая мольба и вера в чудо, что Ольга невольно отвела взгляд.
— Предлагают лечение в Германии, — торопливо заговорил таксист, словно боясь, что Ольга сейчас повернется и уйдет. — Но за это надо платить, а мы… нам таких денег вовек не собрать! Я ведь доцент, преподаю в университете… а по ночам извозом вот пытаюсь заняться. Только конкуренция огромная… много не заработаешь… а дочка, ей врачи больше чем полгода вообще не дают…
Он замолчал, продолжая умоляюще смотреть на Ольгу.
— Я ведь не врач, — растерянно проговорила Ольга, — я… поймите меня правильно! Я вам сочувствую, очень даже сочувствую, но я ведь…
Плечи таксиста как-то сразу поникли. Он вздохнул, повернулся и, сгорбившись, медленно побрел назад, к машине.
— Я даже не знаю, что это такое, лейкоз! — закричала Ольга ему в спину. — Слышала, что есть такое… и все! Как я смогу вылечить то, чего даже не знаю?
А таксист уже садился в машину.
— Ладно, поехали! — Ольга вновь бросилась к машине, пытаясь на бегу закрыть непослушный зонтик. — Далеко хоть ехать?
Наголо остриженная девочка лежала в кровати, и в больших глазах ребенка было что-то совсем не детское. Девочка понимала и свою обреченность, и бессилие родителей помочь ей, и безмерное их отчаянье…
Она все-все понимала, эта не по годам мудрая девочка…
— Привет! — сказала Ольга, неловко присаживаясь на самый краешек кровати. — Тебя как зовут?
— Лена, — проговорила девочка тихо, еле слышно. — А вас?
— А меня — Оля!
Ольга ободряюще улыбнулась девочке, и та тоже невесело улыбнулась в ответ.
— А по отчеству как? — спросила девочка Лена. — Взрослых надо всегда по имени-отчеству называть.
— Вот еще! — как можно более бодро проговорила Ольга, рассеянно осматриваясь вокруг (впрочем, смотреть тут было не на что: маленькая комнатка весьма небогатой квартиры). — Рано мне еще по имени-отчеству называться! Зови меня просто… просто Ольгой. А я тебя Леной звать буду. Или нет, лучше — Леночкой. Договорились?
Девочка кивнула утвердительно. Потом она протянула руку и несмело дотронулась тоненькими пальчиками до Ольгиной ладони.
— Вы хотите помочь мне, да?
Теперь уже Ольга кивнула ей и, отвернувшись в сторону, быстренько вытерла ладонью глаза, ставшие подозрительно влажными.
— Я тебе помогу! — поспешно проговорила она, вытаскивая из сумочки очки. — Я тебе обязательно помогу! Обязательно!
Скрипнули двери. Ольга обернулась и увидела позади себя женщину. Это была мать девочки, Ольга мельком заметила ее еще в прихожей, и уже там они как-то сразу не понравились друг другу. Какая-то взаимная антипатия у них возникла, если не сказать большего…
— Я не помешаю? — спросила женщина хмуро и с вызовом. — Ничего, если я тут постою?
Ольга нахмурилась и вновь спрятала очки в сумочку. Девочка Леночка с тревогой посмотрела на Ольгу, потом перевела взгляд на мать.
— Лучше вы там постойте! — сказала Ольга, улыбаясь и стараясь говорить как можно спокойнее. — С той стороны. Вы мне и в самом деле будете мешать!
— Вот как? — женщина тоже улыбнулась, но улыбка у нее вышла язвительной, недоброй. — И чем же, интересно, я буду вам так мешать?
— Мария! — послышался снаружи напряженный голос доцента-таксиста. — Выйди сюда!
— Зачем?
— Выйди, я сказал!
Женщина вышла, окинув напоследок Ольгу прямо-таки уничтожающим взглядом. Ольга ответила ей почти таким же, потом, когда за женщиной захлопнулась дверь, она вздохнула и вновь повернулась в сторону Леночки.
— Не понравилась я твоей маме!
— Вы ее простите, — проговорила девочка негромко. — Она, вообще-то, хорошая. И приветливая! Это она из-за меня такой стала… понимаете?