Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая
Шрифт:
Когда Ольгерд объявил своим приближенным, что он намерен вести полки к реке Рудаве, дабы стремительным ударом взять Рудавский замок, это вызвало невольное замешательство даже среди бывалых воевод. Подобная дерзость Ольгерда граничила с безумием. Приближенные Ольгерда прекрасно сознавали, что и после всех прошлогодних поражений Тевтонский орден был еще очень силен. Воюя с крестоносцами, литовцы и жемайты никогда не забирались в глубь владений ордена, поскольку это грозило им окружением и полным истреблением. На случай глубоких вражеских прорывов у крестоносцев имелась хорошо
«Совершить бросок к Рудавскому замку – это все равно что забраться в берлогу к медведю, проснувшемуся после зимней спячки, – высказал свое мнение на совете литовский воевода Гоиторн, близкий друг Ольгерда. – Замок-то мы, может, и захватим с ходу, но прорваться обратно за Неман без больших потерь нам не удастся. Немцы навалятся на наше войско со всех сторон, ведь у них там всюду понатыканы крепости и замки. Для крестоносцев это будет отличная возможность разом покончить с Ольгердом и Кейстутом!»
Прочие воеводы дружно согласились с мнением Гоиторна. Им, не раз воевавшим с крестоносцами, были прекрасно известны маневренность и ударная мощь рыцарского войска. К тому же на своей земле тевтонцы будут драться особенно яростно.
И все же Ольгерд настоял на своем. В нем сидела такая лютая злоба против племянника Монвида, переметнувшегося к немцам, что он хотел любой ценой добраться до него. Наемные головорезы, подосланные Монвидом, дважды едва не расправились с Ольгердом. Это выводило Ольгерда из себя. Получалось, что даже в своей столице Ольгерд не мог чувствовать себя в полной безопасности.
«Немцы упрятали негодяя Монвида в дальний Рудавский замок, но я докажу всей этой немецкой своре, что у меня длинные руки, а мое войско способно пройти насквозь через все владения ордена!» – заявил на совете Ольгерд.
Воеводам пришлось смириться, поскольку Кейстут и его сыновья, а также сыновья Ольгерда единодушно высказались за поход к Рудавскому замку.
«Монвид явно зарвался, веря в то, что он находится под надежной защитой крестоносцев, – сказал Кейстут. – С ним пора кончать, дабы его немецкие покровители и все прочие изменники уяснили раз и навсегда, что от гнева Ольгерда нет спасения нигде!»
На другой день с раннего утра литовское войско тремя колоннами перешло по льду реку Неман, обойдя стороной немецкую крепость Данген, и скорым маршем двинулось по дороге в сторону Куршского залива. Из крепости Данген конные гонцы помчались в Мариенбург, Байербург и Кенигсберг с тревожным известием о вторжении литовской рати в исконные владения Тевтонского ордена.
*
Во время движения к реке Рудаве дружина Корибута Ольгердовича оказалась в арьергарде для защиты обоза. На первой же ночной стоянке Пересвет неожиданно столкнулся лицом к лицу с Маленой. Пересвет направлялся к шатру воеводы Будивида, когда на него
– Малена?! Ты?! – изумленно выдохнул Пересвет. – Ты почто здесь?
– Да вот, пришлось ноги уносить из Ольгердова терема, – ответила Малена, смущенная и радостная одновременно от того, что Пересвет первым заговорил с ней. – Рыжеволосый карлик, Ольгердов любимец, глаз на меня положил, проходу мне не давал. Вот я и ушла обратно к боярину Скирмунту, благо он давно меня звал. Помнишь, я рассказывала тебе о нем. У него же на подворье и подруга моя живет без печалей и горестей. Никакие мелкие уродцы там к ней не пристают.
Не склонная к долгим переживаниям Малена улыбнулась, не спуская глаз с Пересвета.
– Зачем же ты к воинству примкнула, глупая? – вновь спросил Пересвет.
– Это Росана меня сговорила, так подругу мою зовут, – ответила Малена. – Она без ума от одного гридня из дружины Скирмунта, вот и последовала за ним на войну. Скирмунт, добрая душа, выделил нам с Росаной крытый возок на санных полозьях, а то ведь мы верхом-то ездить не умеем.
Пересвету было ведомо, что в литовском войске имеются блудницы, торгующие своим телом, поэтому он осторожно поинтересовался у Малены, не подбивает ли ее Росана зарабатывать деньги столь постыдным способом.
– Ой, ну что ты! – стыдливо отмахнулась Малена. – Росана на такое не способна, да и у меня голова соображает, слава богу. Этих легких денег нам не надо, здоровье дороже! Мы ведь с ней хотим замуж выйти честь по чести, детей нарожать от супруга, а не во грехе. Чем мы с Росаной занимаемся? Еству приготовляем для ратников. – Малена кивнула на лукошко с просом в своих руках. – Едоков-то под Ольгердовыми знаменами многие тыщи, всем горячей пищи хочется.
– Как тебя разыскать? – спросил Пересвет, видя, что Малена явно куда-то спешит.
– Возок наш укрыт зеленой холстиной с двумя широкими красными полосами, он один такой во всем обозе, – торопливо проговорила Малена, удаляясь от Пересвета по широкому проходу между палатками. – Лучше приходи после полуночи, когда все вокруг спать улягутся. А то ведь мне дурной славы не надо, младень.
Сделав прощальный жест рукой в белой рукавице, Малена припустила быстрым шагом туда, где стояли шатры воинов из дружины Скирмунта. Беличья шубейка была ей чуть коротковата, отчего ее статная фигура в длинном до пят платье издали казалась выше ростом.
Кое-как дождавшись полуночи, Пересвет осторожно выбрался из палатки, стараясь не потревожить сон молодших гридней из своей полусотни. Он шел по хрустящему истоптанному снегу, надвинув шапку на самые брови и кутаясь в плащ, подбитый волчьим мехом. Из палаток, стоявших длинными рядами, тут и там доносились сонные бормотания и могучий храп ратников. Костры уже догорели и погасли; военный стан был озарен лишь голубоватым призрачным светом ущербной луны. Изредка из огороженных жердями загонов раздавались громкие всхрапывания лошадей.