Переулок капитана Лухманова
Шрифт:
Косари оказались за плотным ребячьим заслоном. Орудовать косилками в таких условиях было немыслимо. Бригадир вытащил мобильник и начал кричать в него — тонко и неразборчиво.
— Зовет на помощь, — сказала Маша Матвею.
— Пусть зовет…
Зрители галдели. Не все даже понимали, что здесь делается. Шурик подняла руку, сразу стало тихо. Она объяснила:
— Начинается представление… В одном заповедном лесу, где жила добрая симпатичная Баба-яга, однажды появились чиновники из треста «Этажи и гаражи». И велели бабке выметаться из леса…
Шурик прицепила Бабу-ягу к проволоке, а толстого человечка в очках взяла за шиворот. И обе куклы ожили: зашевелились, завертели головами, задергали руками. Шурик сказала противным «бюрократским» голосом:
«Бабушка, срочное дело! И не посмейте брюзжать! Надо вам в дом престарелых Быстренько переезжать. Там, где лесная полянка С вашей хромою избой, Сделают автостоянку…» «Это же полный разбой! —заверещала бабка и сделалась похожей на растрепанную ворону.
Вы не имеете права Трогать наш сказочный лес! Вот уж найду я управу На беззаконный ваш трест!..»При этих словах Шурик заморгала и воскликнула уже обычным голосом:
— Ой, Ольга Петровна! Проходите ближе!.. Мальчишки, сделайте Ольге Петровне сиденье!
Раздались крики «ура!».
Данькины одноклассники прикатили от стены два кругляка, принесли короткую доску.
— Ольга Петровна, садитесь!
Она покивала, села с некоторой важностью, объяснила:
— Даня прибежал, сказал, что здесь всякие интересные события. Театр и все такое прочее. Кто-то зачем-то решил косить одуванчики… Вот я и решила посмотреть… Андрей Ренатович, вы тоже здесь! А почему на травке? Садитесь рядом, на скамеечке.
— Привыкаю к походным условиям, — объяснил Брагич и остался в одуванчиках.
Зато на краю скамейки устроился Данька, с довольным видом. Он понимал, что Ольга Петровна — это крепкая защита. Иногда он трогал мизинцем георгиевскую ленточку на рубашке.
— Продолжаем представление! — известила Шурик.
И весь ее театр снова пришел в движение. Баба-яга посылала на голову представителя треста колдовские проклятия, тот отругивался и грозил полицией. Хулиганистый Ванечка, кот и гном подпрыгивали на проволоке, которую дергал Игорь. Они махали руками и лапами, вставляли ехидные реплики. Но потом шум опять приутих. Потому что, увесисто шагая среди ребят, двигался к «театру» старший лейтенант полиции — рослый, уверенный, крепкий. За ним воздушно, будто фея, следовала девица в погонах младшего сержанта. Она улыбалась, как на утреннике в детском саду.
Старший лейтенант навис над сидящим Брагичем и боковым взглядом рыскнул в сторону Ольги Петровны. Доброжелательно поинтересовался:
— И что же здесь такое происходит?
Брагич с ленцой объяснил:
— Происходят летние занятия школьников. Группа юных туристов готовится к походу. Детский кукольный театр дает представление…
— Ага. А нам сообщили, что компания юных экстремистов препятствует группе рабочих Зелентреста вести работы.
— Зелентрест нашел одно из последних мест в городе, где еще не скошена трава, — мягко объяснила Ольга Петровна. — Где еще дети могут играть среди одуванчиков. И теперь вот решено силами Зелентреста ликвидировать это упущение. В самом деле, какое нарушение порядка: одуванчики в городе! А вы призваны обеспечить исполнение. Правильно, господин старший лейтенант Марочкин? Я верно вас называю? Вы учились у меня лет двадцать назад в первом классе, не так ли? Правда, недолго…
— Да… Здравствуйте, Ольга Петровна, — отозвался Марочкин. — Учился. И вы всегда объясняли нам, что следует выполнять требования начальства…
— Но не такие же нелепые. Кому помешали трава и цветы в этом переулке?
— И дети, — вставил Брагич.
— Дети им везде мешают, — вмешался в разговор Игорь.
— А ты помолчи, диверсант, — осадил его старший лейтенант Марочкин. — Твое дело с листовками еще не забыто, учти…
— Как страшно! — сказала Шурик.
И вдруг подала голосок девушка в погонах:
— Виктор Григорьевич, а правда, кому здесь мешают одуванчики? Красиво. Пусть ребята играли бы…
Старший лейтенант отозвался бесцветным тоном:
— Товарищ младший сержант, ступайте в отделение. Мы там закончим эту дискуссию…
«Фея» шевельнула погончиками и пошла среди ребят. Они молча отодвигались и сочувственно смотрели вслед.
— Ольга Петровна, попросите детей освободить территорию, — сказал Марочкин.
— Боюсь, что дети не поймут необходимость этого требования, — вмешался Брагич. — Это их территория. С давних пор.
Некоторые из ребят теперь стояли плотной шеренгой, отгораживая косарей с их машинами от широкого травянистого пространства с яркими звездами одуванчиков.
— Ольга Петровна и вы… господин учитель… оказываете сопротивление представителю власти и подаете учащимся скверный пример. Я вызову наряд!
Брагич резко поднялся с травы.
— Господин старший лейтенант! Позвольте вопрос! Какая у вас зарплата?
— При чем здесь моя зарплата?!
— Боитесь сказать?
— Не боюсь. Сорок девять тысяч шестьдесят копеек. Довольны?
— У вашей бывшей учительницы она в три раза меньше. Значит ли это, что работа Ольги Петровны менее важна и ответственна, чем ваша?
— Я этого не говорил…
— Но вы ей угрожаете! Человеку, который вытирал вам нос и учил застегивать штаны! Хотите заковать ее в наручники и отправить в СИЗО? За участие в организации детского митинга?
— Что за чушь!
— А похоже было на то! — хмыкнул Брагич.
— Думайте, что говорите! — огрызнулся Марочкин.
— И вам советую, — отозвался Брагич. — Думать головой…