Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале

Ракитин Алексей Иванович

И вот какой казус получается у мастеров «некриминальных версий»: наружные штаны («шаровары») Кривонищенко без прожога, тонкие спортивные хлопчатобумажные штаны под ними — с прожогом, и кальсоны, которые ближе всего к телу, вообще сожжены от колена вниз. О коже на голени с обугливанием и напоминать, пожалуй, не стоит. Как такое может быть? Что должен был делать Георгий Кривонищенко со своими ногами и штанами, чтобы получить подобные повреждения естественным образом?

Объяснений этому сторонники некриминальных версий придумать не могут, потому и не объясняют.

Однако простое и логичное объяснение находится очень просто и быстро, как только мы согласимся с предположением, что под кедром к моменту смерти Георгия Кривонищенко находились люди, враждебные ему и всей группе Игоря Дятлова. После того как умерший (или агонизирующий) Георгий упал с дерева рядом с догоревшим костром, его противники должны были убедиться в том, что тот не

симулирует смерть. Вполне разумная предосторожность, согласитесь. В боевых (или полевых) условиях знающие люди такую проверку осуществляют предельно просто — раскрывают проверяемому веки и к глазному яблоку с некоторым нажимом прикладывают палец: считается, что если человек жив, то рефлекторное движение глаза покажет это. Кроме того, нажим на глазное яблоко мертвого человека приводит к изменению формы зрачка — он становится овальным (это так называемый «признак Белоглазова» — самый достоверный ранний признак наступления смерти.) У данного весьма эффективного и быстрого в реализации способа есть только один недостаток — он хорошо заметен на свету, но вот в темноте можно банально не увидеть реакцию глазного яблока.

Поэтому иностранные разведчики воспользовались другим незатейливым приемом, известным еще со времен Древнего мира (считается, что таким способом проверяли смерть гладиаторов после боя), — они приложили к ноге зажженную еловую (или пихтовую) лапу. Поскольку наломанный дятловцами лапник лежал вокруг кедра буквально навалом, кто-то из разведчиков взял хвойную ветку шириной 20–30 см и бросил ее на угли костра. После того как она вспыхнула, этот человек подступил к телу Кривонищенко и задрал вверх (до колена или выше) левую штанину, рассчитывая обнажить ногу. Это было нетрудно сделать, поскольку низ шаровар был на резинке и не фиксировался на ноге, но… под «шароварами» оказалось спортивное трико, которое невозможно было задрать наверх (штаны имели петлю, охватывавшую пятку). Чтобы не возиться с этими штанами, человек просто бросил горящую ветку лапника на голень. Та горела секунд 15–20, может, чуть больше, прожгла спортивные штаны, кальсоны, обожгла ногу… но носок не прожгла и «шаровары», задранные вверх, не прожгла тоже.

Именно поэтому Александр Колеватов некоторое время спустя воспользовался этими штанами.

Упомянутый носок на левой ноге Георгия Кривонищенко особенно примечателен в контексте наших рассуждений еще и потому, что края его были частично обожжены и разорваны. То есть носок на левой ноге явно оказался под сильным температурным воздействием, но оно было недолгим и не растопило снег, покрывавший носок. Подобное необычное воздействие возможно именно при использовании горящего лапника.

Иностранные агенты, разумеется, не подбрасывали веток в костер — он им был попросту не нужен. Поэтому все то время, пока они допрашивали Юрия Дорошенко и дожидались гибели Георгия Кривонищенко, горение поддерживалось за счет хвороста, набросанного изначально дятловцами. После того как тот прогорел, костер закономерно затух. Случилось это примерно через час после начала горения — это определили еще поисковики, видевшие кострище в конце февраля 1959 г., и это утверждение полностью соответствует нашей версии развития событий. Таким образом, если считать, что костер под кедром был разожжен около 17 часов или чуть позже, то погас он в районе 18 часов. К этому времени оставались живы только те из дятловцев, кто прятался в «схроне» у ручья.

После расправы над туристами у кедра убийцы оказались в неприятной для них ситуации, поскольку явно не знали, в каком направлении двигаться дальше. Нужной информации ни от Дорошенко, ни от Кривонищенко эти люди не получили, а самостоятельно отыскать путь к ручью они не смогли — об этом явственно свидетельствует тот факт, что к «настилу» они в тот момент не вышли. Свидетельством в пользу этого соображения является то, что между гибелью последней четверки дятловцев и убийством Кривонищенко и Дорошенко имел место некоторый интервал времени. Его протяженность трудно оценить количественно — это могли быть и несколько десятков минут, и несколько часов, — но интервал этот имел место безусловно, ведь именно в это время тела Дорошенко и Кривонищенко подверглись раздеванию.

Почему убийцы не заметили прямой дороги к настилу в овраге? Ответов может быть несколько, и первое, что приходит на ум в качестве объяснения — плохая видимость (темнота, возможный снегопад), переменный рельеф лесистой местности (кусты и деревья мешали оценить общую картину места преступления) и, наконец, загроможденность прилегающей территории «лишними» следами. Если предположение об активных действиях в районе кедра по крайней мере 5–6 членов группы Игоря Дятлова справедливо, то понятно, что результатом их деятельности явилось большое количество разнообразных следов — это могли быть и обломанные ветки, и следы их волочения и, наконец, хаотичные следы ног. Этот «следовой шум» определенным образом мог помешать иностранным разведчикам

разобраться в том, куда же ушли остатки группы. Кроме того, мы не знаем, какой силы был ветер на пригорке у кедра, вполне возможно, что интересовавшие убийц следы оказались к тому моменту задуты снегом и не привлекали к себе внимания. Есть еще одно соображение, которое следует иметь в виду, — прямой следовой дорожки к ручью в овраге в тот момент могло просто не существовать. Золотарев, отправляясь на создание «лежки», скорее всего, не зашагал туда напрямую, а вышел к оврагу «по дуге», другими словами, прошелся по прилегающему к кедру участку леса, выбирая оптимальное место, чтобы «нырнуть» в низинку. Обувь и одежда позволяли ему совершить такую прогулку без особенных неудобств. А если поиском места для убежища занимался также и Николай Тибо-Бриньоль (как еще один обутый член группы), то следы от кедра могли расходиться в нескольких направлениях веером, что, разумеется, мешало преследователям определить правильное направление поиска ушедших.

В любом случае, иностранные разведчики взяли от кедра неверный след и первоначально ушли не в сторону настила. Оставшиеся в живых использовали этот «прокол» противника рационально — убедившись, что убийцы удалились, по крайней мере двое из четверых туристов покинули свое укрытие и вышли к кедру, чтобы воспользоваться одеждой погибших товарищей. Именно тогда с трупа Кривонищенко были сняты китайский свитер и штаны-«шаровары», имевшие на себе радиоактивную пыль и предназначенные для так и не состоявшейся передачи иностранным агентам. Помимо этого с Георгия были сняты и черные хлопчатобумажные штаны, надетые под шаровары. Было частично раздето и тело Дорошенко — с него стащили штаны и джемпер. Возможно, с погибших были сняты еще какие-то крупные вещи — утверждать это в точности невозможно, поскольку нам неизвестно, во что именно они были облачены. Мужчины перенесли тело Георгия Кривонищенко на несколько метров в сторону от кедра, уложив его рядом с Юрием Дорошенко, — именно фактом такого посмертного переноса и объясняется странное на первый взгляд расположение трупов (Кривонищенко лежит параллельно Дорошенко, но его левая нога отведена в сторону и заброшена на ногу последнего). Во время переноски либо раздевания тела Георгия Кривонищенко с его правой ноги сполз хлопчатобумажный носок (видимо, ногу ухватили за самый край пятки), и этот носок, разумеется, никто уже не стал надевать обратно на труп — его просто бросили в прогоревший костер, где спустя четыре недели он был обнаружен поисковиками.

То, что не сгоревший хлопчатобумажный носок с правой ноги Кривонищенко поисковики найдут в углях костра, является весьма важным свидетельством того, что оставшиеся в живых члены группы вернулись к кедру и приступили к своей скорбной работе по раздеванию тел товарищей спустя значительное время после затухания костра. Если отказаться от некриминальных версий, то совершенно непонятно, чем обусловлен этот интервал времени, чем таким важным занималась в овраге четверка, что не помчалась на помощь товарищам у кедра, едва заметив исчезновение света костра? Возникает и другой интересный вопрос: почему свою неприятную работу по раздеванию трупов члены группы проводили впотьмах? Между тем оба вопроса находят логичные и достоверные объяснения, едва только мы допустим, что у кедра некоторое время находились убийцы и четверка туристов, прятавшихся в овраге, просто-напросто дожидалась их ухода.

Расположение тел погибших у кедра Георгия Кривонищенко и Юрия Дорошенко однозначно указывает на посмертные манипуляции с трупами. Тела уложены параллельно, головы сориентированы в одну сторону, сцена преступления выглядит упорядоченной. Телам не приданы непристойные позы, нет признаков, характерных для тех «игр с трупами», что демонстрируют организованные убийцы. Это заставляет думать, что переносившие труп Кривонищенко люди испытывали к погибшим сострадание, жалость и уважение. Это были не убийцы, это были его товарищи по несчастью. В последний час своей жизни эти люди, как смогли, постарались облагородить посмертное ложе своих погибших друзей.

Думается, что первоначально к кедру подошли двое лучше всего одетых мужчин, т. е. Семен Золотарев и Николай Тибо-Бриньоль. От них вполне оправданно было ожидать наибольшей мобильности. Для этой пары описанные выше манипуляции с телами — перенос трупа Кривонищенко и раздевание тел погибших — не представило больших затруднений. Покончив с этим, мужчины двинулись обратно к ручью. По дороге они обнаружили, что черные хлопчатобумажные штаны Кривони-щенко имеют большой прожог на голени. Тогда мужчины, недолго думая, имевшимся в их распоряжении ножом разрезали штаны пополам по продольному шву. Прожженную штанину они бросили в лесу как ненужную; там-то ее и отыскала в начале мая 1959 г. собака мансийского охотника Курикова. Вторую штанину они унесли с собою в овраг.