Перевал Туманов

Крес Феликс В.

Сотник жестом поторопил гвардейца.

– Басергор-Кобаль, господин.

Сехегель причмокнул.

– Ну, ну...
– только и пробормотал он.

Десятник внимательно изучал выражение его лица, но ничто не говорило о том, что командир сколько-нибудь удручен этим известием.

– Удалось выведать, - добавил Маведер, - что кота нет в лагере. Вроде как ушел в разведку.

– Вернется.

– Если позволишь, господин...
– что-то еще хотел сказать Маведер.

Сехегель кивнул.

– Я бы посоветовал поспешить. Когда вернется Кобаль, не получится

лагерь врасплох захватить. Поймать или убить этого гадба было бы делом геройским, но это невозможно. Не в таких условиях, ваше благородие.

Сехегель помрачнел. Маведер, один из лучших его разведчиков, прослужил несколько лет в рахгарском гарнизоне вместе с гвардейцами-котами из породы гадбов. Он понимает, о чем говорит. Да и сам Сехегель знал котов не понаслышке.

– Собери совет, - приказал он.

Несколько минут спустя состоялось экстренное совещание Сехегеля, его заместителей и троих десятников. После этого отряд снова двинулся в путь. Впереди шла группа охраны под командованием Маведера.

Наступила глубокая ночь, когда они достигли цели. Предстояло снять часовых, расставленных вокруг разбойничьего лагеря. Группа охраны под командованием Маведера с задачей справилась, хотя и не лучшим образом. На этот раз не хватило удачи, так нужной на войне. Отчаянная борьба бдительного часового, которого не удалось снять тихо, привела к тому, что проснулись люди Каги, похватались за оружие, но на лагерь тут же напало тридцать хорошо вооруженных солдат.

Ничего общего с военным искусством в ночном сражении под пасмурным громбелардским небом, к тому же на Перевале Туманов, нет. Сквозь крики и вопли солдаты спотыкались о камни, хватали неясные расплывчатые тени, которые тут же исчезали как дым, сталкивались друг с другом, падали, бросаясь на своих с кулаками, орудовали рукоятками мечей, ножами, даже зубами. Свой или чужой, можно было определить лишь на ощупь, поэтому не раздалось ни единого выстрела. Какой смысл устраивать стрельбу, если не видишь цели! Все, что отличало одних от других, - это мундиры да шлемы, разбойники их не носили. То и дело налетали друг на друга, пытаясь как-то определить, с кем идет бой. Но в общей суматохе смертельные враги сначала сражались плечом к плечу, лишь бы отразить шквал ударов со всех сторон, пока в какой-то момент вдруг не замечали собственную ошибку. Тогда они моментально разворачивались и с той же яростью хватали друг друга за глотку. Среди тех, кто выжил в этой схватке, никто не мог бы поклясться, что не зарезал своего.

Постепенно затихли боевые кличи и ругань, сменившись стонами раненых, криками боли. Битва завершилась.

Связывать пленников и перевязывать раны пришлось в полной темноте. Даже если бы и было из чего развести огонь, победители не посмели бы этого сделать. Никто не мог знать, не спрятались ли во тьме остатки разбитого отряда с арбалетами наготове. Выставив караул, стали ждать рассвета.

5

Как только вернулась Охотница, Оветен показал ей только что обнаруженный труп часового.

– Не понимаю.
– Он будто ждал ее разъяснений.

Изрубленное тело, казалось, тает в клубах тумана. Она отвела взгляд.

– Чего? Того, что Вер-Хаген убивает наших дозорных?

Мрачная

тень мелькнула в его глазах.

– Именно. Я мало что знаю о Тяжелых Горах и разбойничьих обычаях... Но, судя по тому, что я слышал, экспедиция рискует подвергнуться нападению, причем только на обратном пути, так? Кому нужно ослаблять нас сейчас? Если мы войдем в Край ослабленными, риск, что мы оттуда не вернемся, увеличится, так? А ведь им нужно, чтобы мы вернулись, и притом с добычей. Все так?

Девушка задумчиво кивнула, затем посмотрела на столпившихся вокруг солдат.

– Его нужно похоронить, - пробормотала она.

Оветен не спеша взял ее под руку, увлекая в сторону. Остановился на расстоянии от людей, испытующе посмотрел на нее.

– Ты прав, - сказала она, чувствуя, что нужно объясниться.
– При одном условии - если никто не знает, что в Край мы вовсе не идем.

Он помолчал, затем медленно выговорил:

– Со вчерашнего дня знаешь ты.

Она замерла.

– Ты хочешь сказать...

– Ничего я не хочу!
– сердито перебил он.
– Знают четыре человека: я, мой отец, бадорский комендант и ты. Если бы меня спросили, кому из этих четверых я меньше всего доверяю, я ответил бы: проводнице! Разве не понятно? Что мне, в конце концов, известно о тебе, кроме того, что ты живешь горами?

– Но рано или поздно я должна была узнать правду.

– Но это не основание доверять тебе больше, чем собственному отцу.

– А коменданту?

Оветен пожал плечами:

– Мы преодолели большую часть пути. Если бы его благородию Амбегену нужны были Брошенные Предметы, уже наверняка погибла бы половина моих людей. Но нет. Погиб один, причем сразу после того, как ты узнала тайну.

– Ага! И потому я изрубила бедолагу на куски, притворяясь Хагеном-Мясником, - съязвила девушка.
– Хватит. Проводницы у тебя больше нет.

– Женщина, - промолвил он, останавливаясь.
– Как мне достучаться до твоих мозгов? Может, схватить тебя за грязные патлы и встряхнуть хорошенько?

Он протянул было руку, но девушка инстинктивно отпрянула. Оветен тяжело вздохнул.

– Ты спрашивала, не знает ли кто о цели нашего путешествия. Я назвал четверых. Из этих четверых меньше всего я доверяю тебе. Но если бы я и в самом деле решил, что ты нас предала, я убил бы тебя на месте. Какой смысл доискиваться причин? Знаю, что это не ты. С того момента, когда я доверился тебе, ни на одно мгновение с тебя не спускали глаз.

– Я заметила...
– Она неожиданно усмехнулась.
– И догадалась, зачем такой эскорт в разведке. Ну что ж, такова цена любопытства.

Они отошли еще дальше, где не только солдаты, суслики и те не смогли бы услышать.

– Попробую спросить по-другому: кроме этих четверых кто-нибудь еще мог разнюхать?

– Сомневаюсь. Если кому вдруг не пришло бы в голову приложить ухо к нужной двери... в нужный момент. Знают двое - знают все, так говорят? И уже никогда нельзя быть уверенным, что тайное не станет явным. Кстати... Твоя разведка что-нибудь дала?

Она тряхнула головой:

– Хм... я уж думала, ты не спросишь. Я знаю, где они.