Переведи меня через майдан
Шрифт:
– Ты вернешься?
Застегиваю клапан рюкзака, проверяю заряд станнера.
– Не знаю.
– Можно тебя попросить? Я не о себе, я о Веде.
– Говори.
– В нашем секторе егерей мало. Нужно новых воспитывать. Приведи Веде мальчика из дегов. Только не старше пяти лет.
– Где я его возьму?
– В деревне.
– Кто мне его там даст?
– Укради… Игнат, ты чего насупился. Господи, ну не будь таким наивным идеалистом! Ты же не Тоби. Почти все егери из
За такое надо убивать, – подумал я, но Лиана услышала.
– Ну что ты как маленький! Да, мы крадем детей и воспитываем из них егерей. Мне тоже это не нравится, ну и что? Нам человечество как вид спасать надо. Мы бы сами егерей нарожали, да не можем.
– Ты считаешь это оправданием?
– Ничего я не считаю. Тут все просто как дважды два. Еще лет двести пройдет, ни одного технохутора не останется. Мы, мунты, вымрем. Деги окончательно одичают, язык забудут. Голыши и так дикие. Людьми останутся только потомки егерей. Ради этого мы, мунты живем, ради этого мир вертится. Если знаешь, как лучше сделать, скажи. Мы не знаем.
Лиана и я. У нас похожие судьбы. Смерть матери на совести девушки. А Бонус погиб из-за моей тупости. Ведь это я должен был выпрыгнуть из кресла и подать пример. Бонус не мог сам догадаться покинуть кресло, он пилот. Пилот занят кораблем, думает о корабле и только о корабле. Это закон. Думать об экипаже – мой долг. У меня было больше четырех секунд на раздумья. Вагон времени… В смерти Бонуса виноват я и только я. Может, обывателю это непонятно, но очевидно даже желторотому курсанту. Будь в кабине Вулканчик…
Я зажмурился – и как наяву увидел кабину шаттла, девочек в креслах.
– Геть з кресел! – завопила Вулканчик, схватившись за привязные ремни у плеч. У нее-то времени отстегнуться не было. Луиза сбрасывает ремни и хладнокровно ждет, когда вылетит третье кресло второго ряда…
"Мы бессмертные" – говорил Бонус.
Я не успел отойти и на десять километров, как откуда-то вынырнул Тоби.
– Я так рад, что ты сумел помочь Лиане. Я бы не сумел. Корина пыталась научить меня технике, но я все равно ничего не понял.
– Как ты узнал, что я починил генератор?
– А свет в окошках увидал. Я тут недалеко был. Вдруг моя помощь понадобилась бы.
Вскоре в голове установилась знакомая пустота. Тоби болтал без перерыва. Но сейчас мне нужно обдумать свои планы. Не даст ведь сосредоточиться.
Я резко остановился, и егерь чуть не налетел на меня сзади.
– Тоби, ты любишь Лиану?
– Любишь – это что за слово? Я его не понимаю. Ты его неправильно говоришь. Вот сливы я люблю. А о людях так не говорят.
– Ну, ты хотел бы ее осеменить?
– Да-да! Только не так, как голышек. А чтоб она тоже… Чтоб я – и она. И мы вместе… Только она не хочет…
– Иди – и возьми
– Я знаю. Мне Веда говорила. У нас будет дочка без рук. Я раньше не знал, а потом мне Веда рассказала. Но вдруг Лиана не захочет меня?
– Будь егерем, черт возьми! Все у вас будет хорошо, поверь мне. Сначала она будет сердиться, но потом все тебе простит. Иди к ней.
Я стоял и смотрел, как Тоби, неуверенно оглядываясь, направился к хутору.
– И никогда не жалей ее, слышишь?!
Через десять дней он догнал меня. Вымытый, причесанный, с аккуратно подстриженной бородкой. И молча пошел рядом.
– Все нормально? – спросил я.
– Хутор таким новым стал. Стены чистые, яркие, радостные. Я никогда его таким не видел, – уныло отозвался Тоби. – Лиана сказала, теперь всегда так будет.
– Что у вас случилось?
– У нас все хорошо. Она покорилась мне. Теперь я всегда могу придти на ее хутор и осеменить ее. Так и сказала: "Моя дверь всегда открыта для тебя". Только… Игнат, нехорошо это получилось. Она любила тебя, а теперь ненавидит. Не надо было тебе уходить с хутора. И меня не надо было посылать. Она сказала, что не любит меня, но будет слушаться. Вот если бы я пришел за ней раньше, пока она тебя не полюбила… А теперь она тебя ненавидит. Плохо это. Ты помог ей, а за помощь взял кусок ее души. Помогать нужно так, чтоб потом не было больно, я так понимаю.
– Ты догнал меня, чтоб это сказать?
– Нет. Лиана просила показать тебе дорогу в город. И передать, что она ненавидит тебя.
– Любит – ненавидит… Мура все это. Теперь тебя любить будет.
– Нет. Со мной она дружит. А тебя любила.
Я выругался. Вслух.
Четыре дня Тоби шагал рядом со мной и молчал. Молчаливый Тоби – от этого делалось немного не по себе. Хмурится и думает. Искоса на меня поглядывает. На пятый день его прорвало.
– Безрадостный ты человек, Игнат. Идешь – только под ноги смотришь. Посмотри, как красиво вокруг! А ты идешь, торопишься. И я с тобой иду. Тоже безрадостным стану. Вот скажи, куда ты идешь?
– В город.
– А зачем ты идешь в город?
– Тебе не понять…
Тоби обиделся, насупился и замолчал.
– Я и сам знаю, что не все понять могу. Только Корина никогда не говорила, что мне не понять, – произнес он через полчаса. – Она говорила…
– Да я не в этом смысле. Ты здесь родился, у тебя глаз замылен. Странностей не видишь. А я, со свежим взглядом, понять хочу.
– Ты у Фиесты спроси. Она самая умная, все знает. И от города недалеко живет. Идем к Фиесте!