Перевернутая луна
Шрифт:
Облачиться в бронекостюм.
Магнитные застежки, автоматическая подстройка. Экзоскелетные вставки, позволяющие штурмовику двигаться быстрее, наносить мощные удары и практически ни в чем не уступать оборотням. Ткань не прокусить, что исключает вероятность случайной инициации. Массивные наплечники, температурный контроль.
Теперь — последние штрихи.
Армейские ботинки на ребристой подошве. Забрало цифрового наглазника, подключающегося к затылочному слоту. И зеркальный шлем, который она наденет в десантном катере.
— Уменьшить температуру воздуха, — приказала Наоки. — Два деления.
Домашний компьютер, подключившись к вещевой сети, выполнил распоряжение.
Сэкономить не помешает.
Тем более, что до зарплаты еще неделя, а коммуналка списывается со счета автоматически.
Наоки не пользовалась кредитными линиями. Ей вообще не нравилась концепция жизни в кредит. Хозяевами твоей судьбы становятся банки, застройщики, коллекторы. Кто угодно, только не ты сама. Уж лучше поднапрячься, свести траты к разумному минимуму и не переходить красную черту. Любую вещь можно купить, банально откладывая на нее.
Тридцать секунд до прибытия катера.
Квартира Наоки располагалась на двадцать первом этаже ЖК «Водолей», неподалеку от станции «Южный Централ». У застройщиков был пунктик по зодиакальным созвездиям — все комплексы «Горизонта» были в той или иной степени связаны с астрономией. Почему-то штурмовикам выделяли служебное жилье именно в «Горизонтах». Возможно, Министерство Потусторонних Дел имело связи с этими ребятами. Но друзья Наоки склонялись к мысли, что фишка в низкой арендной стоимости жилья. Здания были типовыми, без дизайнерских изысков, рассчитанными на средний и эконом-класс.
Вертолетные площадки не выдвигались, как в элитных кондо, поэтому пришлось вызывать лифт и ехать на крышу. Девять этажей, Наоки почти наверняка опоздает. И получит выволочку от командира группы.
Ночные огни обрушились на девушку, перемешиваясь с ревом ветра и пригоршнями крупных снежинок в лицо. Черные волосы Наоки растрепались еще больше.
Как же она не любит это дерьмо.
Снег засыпает наглазники, видимость почти нулевая. Уши мерзнут, шлем под мышкой. В желудке ноет — хочется есть. Да и спать, если честно, хочется.
Хабаровск — не лучший город для жизни. Да, протекторат со всеми вытекающими. Технологии, торговля. Пересечение интересов. Но это же не Япония, верно? Тут во всех сферах — десятилетнее отставание. Минимум.
Катер завис над крышей «Водолея».
Прямоугольная махина с россыпью голубых полицейских огней по периметру. Лопасти вертикальных винтов, спрятанных в фенестроны, рубят ледяной воздух. Шесть фенестронов на поворотных фермах, а еще крылья, обеспечивающие дополнительную тягу. Суровый винтокрыл нового поколения, подрубленный к городской нейросети. Интересно, какой придурок обозвал эти штуки катерами? Ничего ведь общего.
Днище винтокрыла разрезали три светящихся полоски. На запорошенную белой наметью крышу мягко опустился язык пандуса. Механическое чудовище открыло доступ в свою утробу.
Наоки пулей влетела внутрь.
Пандус встал на прежнее место, сросся с корпусом в единое целое. Когда сумасшедший хабаровский февраль остался позади, Наоки вздохнула с облегчением. Кабина была теплой, хорошо натопленной. Парни тут уже полчаса, не меньше, догадалась Наоки.
Как парни…
Еще была Катя, но ее подберут позже, у станции «Накасима».
Протянув руку, девушка коснулась регистрационного сенсора. Отпечаток пальца ушел в базу, загорелся зеленый огонек.
— Опаздываешь, — буркнул Сергей.
К счастью, забрало наглазников скрывало большую часть лица девушки. Поэтому никто не заметил ее смущение.
Винтокрыл рванулся вперед, и она ухватилась за поручень, чтобы не упасть. Модернизированный «Ротодайн» мог развивать скорость до четырехсот тридцати километров в час, но это — за пределами городской черты. Не в сверкающих неоном ущельях, продуваемых всеми тихоокеанскими ветрами.
Бойцы спецподразделения «Альфа» расположились в креслах, привинченных к бортам катера. Пять человек в сборе, два кресла пустуют. Все места пронумерованы, оружейные ячейки снабжены биометрическими считывателями.
Наоки усаживается в свое кресло, пристегивается и чувствует, как эластичный ремень вбирает лишние сантиметры. Квадратная пряжка прижимается к телу. Так, теперь надо повернуться влево, приложить большой палец к считывателю и дождаться момента, когда столбик индикатора доползет до верхней точки.
Мелодичный сигнал.
Щелчок.
В камере хранения — ее табельное оружие.
Черный как ночь «Акела» — боевой нож для городских условий. С узким, кинжальной формы клинком и двухсторонней заточкой. Простенькая гарда, резиновая рукоять, антибликовое покрытие. Раньше спецподразделения Хабаровской префектуры были оснащены короткими и широкими ножами, разработанными для режущих ударов. Оптимально, если твой враг — террорист в бронежилете. Оборотни заставили бойцов вспомнить тычковые боевые техники. Клинки вновь сузились и удлинились. Серебряное напыление уступило место тайнописи сибирских шаманов. Кривые загогулины, выгравированные на лезвии, обеспечивали проникающую способность после заката.
«Акелу» — в чехол на голени.
Пистолет-пулемет «Вереск» тоже претерпел значительные изменения за последние семь лет. Эту штуку проектировали с расчетом на стрельбу по броникам второго класса девятимиллиметровыми патронами «Парабеллум». Когда сердечники стали серебряными, выяснилось, что в ближнем бою «Вереск» незаменим. С дробовиком в тесном коридоре не развернешься, а с компактным пистолетом — самое то. Скорострельность потрясающая, можно навешивать фонарики, коллиматоры и лазерные целеуказатели. Опытные бойцы обходились без украшений, работали вслепую.