Перевозбуждение примитивной личности
Шрифт:
– Да, хотя у них есть квартира, но небольшая. А эту отдали мне. Слушай, я хочу тебя попросить… – она слегка потупилась.
– Не говорить маме, что у тебя тут парень ночевал?
– Ага, если можно…
– Но мама, наверное, догадывается?
– Она про другого догадывается…
– Но я же понятия не имею, который тут был, – расхохоталась я. – Поэтому лучше вообще промолчу.
– Да, правда… И потом, она так удивится, когда тебя увидит, ей не до того будет. Слушай, а давай прямо сейчас махнем на дачу? Устроим сюрприз! Я хочу
– Мне немного страшно… Вдруг мама не захочет меня видеть?
– Мама? Не захочет? Я тебя умоляю! Сколько раз она вздыхала: «Ах, Диночка, бедная девочка, как она там одна?» Она ничего о тебе не знала. Случайно до нее дошло, что ты когда-то виделась со своим отцом. Но он даже ничего не сказал. Они отношений не поддерживают. Мама тогда позвонила ему, а он ее отшил… Вот на него она в обиде, а тебе будет рада до смерти! Правда-правда! Давай, поехали!
– А это далеко?
– Да нет! За час доберемся!
– На электричке?
– Зачем? У меня авто! Папашка на восемнадцатилетие отдал свой старый «жигуль». Знаешь, как я вожу! Формула–1 по мне плачет!
– Гоняешь как бешеная?
– Ничего подобного, просто вожу виртуозно, у меня талант… Я, когда на права сдавала, мне инструктор сказал, что я нутром машину чувствую… Не бойся, поедем на нормальной скорости, даже без ветерка. Ветеранов я вожу без ветерка! Ой, ты не обиделась?
– Знаешь, ты внешне не очень похожа на мать, но…
– Но у меня ее обаяние, да? Мне уже говорили!
– А ты уверена…
– Уверена, уверена, погоди пять минут, я только оденусь! Слушай, ты давно приехала?
– Вчера вечером.
– И прямо поутряночке к нам? Супер!
Действительно, через пять минут мы уже садились в темно-синие «Жигули»—«шестерку». Я помнила, как когда-то Костя Иванишин объяснял мне: «Если с молдингами, значит, «шестерка»!»
– Майя, наверное, надо что-то купить… Ну, какие-то продукты…
– Зачем? – искренне удивилась Майя. – Думаешь, тебя обедом не накормят?
– На даче всегда сложно с продуктами…
– Ну ты даешь! Ты куда приехала, а? Этих проблем уже нет, запомни!
– Хорошо, тогда давай заедем в какой-нибудь хороший магазин, я куплю конфет, что ли, вина, коньяку, ну я не знаю… Понимаешь, я ведь не собиралась… Я сама не знала… – жалко лепетала я, чувствуя себя последней скотиной… Как я могла ничего не привезти Муре из-за границы, могла забыть о ней вообще?
– Ну как тебе Москва?
– Супер!
– Молодец, схватываешь на лету! – одобрительно засмеялась Майя.
Я все-таки настояла на том, чтобы Майя привезла меня к супермаркету, где я в изумлении взирала на полные товаров витрины. И это в Москве, где купить нормальные продукты было всегда проблемой, а уж о выборе и говорить не приходилось. И пахло здесь, как в хороших европейских магазинах, а не лежалой, если не тухлой рыбой, как некогда… Я купила бутылку «Хеннеси», французский сыр, бельгийские конфеты и большой кусок севрюги. А когда подошла с покупками к кассе, кассирша, мило улыбнувшись, вручила мне чек со словами:
– Подойдите, пожалуйста, к администратору в центре зала, вам выдадут дисконтную карточку, это подарок от магазина.
Обалдеть!
Я, конечно, подошла, получила карточку… Когда впервые я столкнулась с этим за границей, то была потрясена и еще пуще возненавидела нищую оставленную родину и зажравшуюся Европу, которая уж не знает, что придумать, чтобы запудрить людям мозги… Какая же я была дура! Несчастная, кипящая ненавистью дура. Сейчас я только умилилась, что, разумеется, тоже глупо… Есть о чем говорить, казалось бы, а вот поди ж ты… Неподалеку от магазина торговали цветами, и я купила букет роз. Цветов много, но с Голландией, конечно, не сравнишь. А с другими странами сравнить уже можно. Только тут они стоят непомерно дорого.
– Ну и на фига ты все это накупила? Особенно цветы?
– Мура всегда любила розы, я помню!
– Ладно, дело твое. Ну все, можем ехать?
– Да! И чем быстрее, тем лучше. – У меня внутри уже все дрожало от нетерпения.
Майя весело что-то болтала, я почти не вникала в смысл ее слов, терзаемая раскаянием – как, почему, за что я когда-то вычеркнула из жизни Муру? Что плохого она мне сделала? Я ведь любила ее. Боже мой, каким уродом я была тогда…
– Ну вот и наш поселок! – возвестила Майя. – Ой, ты такая бледная! Волнуешься?
– Ужасно, – честно призналась я.
– Да ладно, сейчас столько крику будет, столько визгу! Мать задушит в объятиях, а потом начнет кормить на убой! И ни о чем не будет спрашивать, пока не убедится, что ты здорова, сыта, пьяна и нос в табаке. Это уже наша улица!
Улица представляла собой два сплошных ряда высоченных глухих заборов, выкрашенных темно-зеленой краской, через которые перевешивались ветви старых деревьев.
– Унылая картинка, да? – улыбнулась Майя. – Не то что у вас в Бенилюксе! Ничего не попишешь, старый генеральский поселок. Приехали! – Она выскочила из машины и открыла ворота. Потом вернулась и принялась неистово сигналить, прежде чем въехать. Я увидела, что на крыльцо старого двухэтажного дома выскочил мужчина в шортах, немолодой, с кривоватыми ногами. Майя въехала на участок, продолжая сигналить. И тут из дома выбежала Мура. Из машины мне показалось, что она совсем не изменилась…
– Майка, прекрати хулиганить! – крикнул мужчина.
– Тебе помочь выйти? – шепнула Майя.
– Нет, я сама… – Я попыталась открыть дверцу, но руки меня не слушались.
– Мама! Мама! Иди сюда, смотри, кого я привезла! Обалдеешь!
Я все-таки справилась с дверцей, вылезла и остановилась, а Мура, близоруко щурясь, спешила к машине. Я стояла столбом. Она вдруг тоже остановилась, нас разделяло метра два. И вдруг она всплеснула руками, потом бессильно их опустила.
– Это ты?