Перейти море
Шрифт:
– Делись, Степка, – сказал Максим. – Конфет дочери купить хочу.
Степа беспрекословно полез в карман брюк и протянул Максиму мятую купюру.
– На шоколадку хватит, – сказал Максим, пряча купонокарбованец в карман.
Потом они собрали дань с бабулек, торгующих без разрешения семечками, сигаретами и жареным арахисом. Из этих денег Максиму не досталось ничего, но он и не возражал – ему на сегодня и так хватит.
Закончив с поборами, Степа направил УАЗ к четырнадцатому дому микрорайона.
Подъезжая, они увидели, что труповозка уже подъехала, Иван с рваным одеялом в руках
– Ну, сколько можно, – сказал раздраженно Иван, когда Максим вылез из УАЗика. – Только тебя и ждем.
– А что, без меня труп от земли не оторвут?
– Оставил бы фонарик, и без тебя оторвали бы.
Они вошли в подвал. Мужики-носильщики, нюхая омерзительную вонь, кривились и приглушенно матерились. Милиционеры и судмедэксперт держались, не высказывая неудобства, – привыкли. Судебный медик бегло осмотрел обезображенное смертью и крысами тело, продиктовал Марине, как правильно описать в протоколе его местоположение и состояние.
– Я в морге его еще осмотрю, – сказал он напоследок, – но думаю, что ничего особенного нет – бродяжка умер от туберкулеза или язвы желудка, дело обычное.
Судмедэксперт и Марина вышли на улицу, а Максим, Иван и мужики остались – пока мужики укладывали тело в одеяло, Максим светил им фонариком, а Иван, если было нужно, подсвечивал зажигалкой.
– У меня есть приятель, учитель истории, – сказал Иван. – Так мы с ним давеча спорили – он никак не мог понять, почему у милиционера зарплата выше, чем у него. Надо было бы его сюда позывать – посмотреть, понюхать, может, он тогда понял бы.
Наконец, приготовления были закончены. Мужики взялись за края одеяла.
– Ну что, начальники, вздрогнули? – сказал один из них, высокий и говорливый, обращаясь к милиционерам.
– Вздрогнули, – согласился Максим. – Не надорвитесь только.
Мертвое человеческое тело весит много, и носить его неудобно – двое мужиков перли страшную ношу кряхтя и часто останавливаясь отдохнуть.
– Начальник! – сказал высокий, обращаясь к Ивану. – Может, не надо его тянуть по все этим коридорам – вон вентиляционное окошко, вытолкнем его на улицу, а оттуда поднесем к машине?
– Ага, а там люди ходят, – отозвался Иван. – Я бы точно сознание потерял, если бы шел по дорожке, а из-под земли вылетел этакий страх и упал мне под ноги!
Но коридоры подвала были запутаны и узки, поэтому труп все-таки вытолкнули через люк – Максим остался в подвале подсвечивать мужикам, а Иван на улице отгонял от вентиляционного люка прохожих.
– Надеюсь, что это последний труп в моей жизни, – сказал Максим, глядя, как труповозка увозит разлагающееся тело.
– И в нашей, гражданин начальник! – весело сказал высокий пьянчужка.
– Ладно, валите уже отсюда! – поморщился Максим.
Пьянчужки мигом скрылись в подворотне. Они были очень довольны – тех денег, которые им дал Иван, должно было хватить и на бутылку самогона, и на простенькую закуску.
– А у меня – точно не последний, – вздохнул Иван.
Приближалось время обеда, но вернуться в райотдел и поесть не получилось – дежурный позвонил и направил группу на две квартирные кражи.
Осмотр обеих квартир
«Хозяйские пальцы», – решил про себя Максим. В другой раз он вообще не стал бы возиться с этими отпечатками – проработав техником-криминалистом больше трех лет, он мог вполне доверять своему опыту. Но это все-таки были последние осмотры в жизни, и поэтому Максим сделал все, как по учебнику – нащелкал кучу фотоснимков, изъял все найденные отпечатки и снял оттиски пальцев хозяев на снежно-белые листы бумаги.
В райотдел приехали под вечер и разбрелись по своим кабинетам – к счастью, вызовов больше не было. Максим нагрел на малюсенькой электроплите воду, заварил чай. Он очень любил чай с бубликами, и теперь, поглощая круглое сладкое лакомство, задумчиво рассматривал кабинет криминалистов, прощаясь с ним.
Ему было грустно – за прошедшие годы он не только втянулся в рутину милицейской службы, но и полюбил ее.
Вот сейчас, быстро и умело, он сверит изъятые отпечатки с оттисками пальцев хозяев, отберет те, что хозяевам не принадлежат, сфотографирует их на специальном приспособлении «Ель», распечатает в двукратном увеличении. Уже завтра эксперты начнут сверять эти размноженные следы с огромной картотекой оттисков пальцев всяческих мошенников, грабителей, воришек и убийц. Долгая, кропотливая работа, но и она приносила свои плоды – несмотря на то, что все умели читать и все слышали об отпечатках пальцев, идиоты, отправляющиеся «на дело» без перчаток, все же встречались… Спустя несколько дней «наследивший» воришка уже давал показания в райотделе, и все – благодаря ему, Максиму!
Как жаль, что этого больше не будет! Он с удовольствием проработал бы в этой комнатушке до пенсии, но – деньги, деньги…
Он закончил работать с отпечатками около полуночи, затем устроился на скрипучей раскладушке.
«Тоже – в последний раз», – подумалось ему. Сутки через трое – так он работал. Чуть меньше ста ночей в году, более трех лет. Поначалу у него не получалось засыпать на этой раскладушке: трупы, которые он осматривал в течение дня, стояли перед глазами. «Это нормально, ты привыкнешь» – сказали ему те, кто работал в милиции долгие годы. И он действительно привык, ночные кошмары со временем перестали мучить его. Теперь придется отвыкать…
Ночью вызовов не было, и в половине восьмого его разбудил звонок дежурного – нужно было сдавать пистолет. Легкое дежурство – проспать всю ночь удавалось не более чем раз в месяц. В другие ночи – два или три вызова. В основном – хулиганство, разбитые стекла и пьяные драки. А бывало, что и всю ночь работали – так бывало, если происходило убийство. Раньше это казалось тяжелым, теперь же Максим думал, что будет скучать даже по этой нервотрепке ночных осмотров…
Отдав дежурному пистолет и патроны, он сделал то, чего не делал в конце смены ни разу – снял с серой милицейской рубашки сержантские погоны и пошел переодеваться, неся погоны в руках.