Перейти море
Шрифт:
– Дуреха ты, – беззлобно ответила подруга. – Мой папа только тут – большая величина. А в большом городе он – никто. Козявка, которую любой раздавить может. Зачем мне ехать туда, где даже он – козявка, а я – тем более?
Лёка сняла чемодан с дивана и попробовала его на вес. Чемодан был тяжелым.
– Могла бы сама попытаться пробиться! – сказала Лёка, и поставила чемодан на пол.
– Мне это ни к чему, – покачала головой Снежанна. – Тебе нужно, ты и пробивайся! А мы поглядим, что из этого получится.
– Поглядим! – согласилась Лёка, уверенная, что у нее все получится наверняка. – Ладно, Снежка, я перед дорогой поесть хочу. Ты есть будешь?
Снежанна
– Нет, подруга, у меня еще дела, – ответила она. – Давай обнимемся, что ли, на прощанье.
Они обнялись. Низенькая, полненькая Снежанна уткнулась Лёке лбом в мягкую щеку.
– Я буду по тебе скучать, – сказала она.
– Я тоже, – сказала Лёка.
– Не ври, ты не будешь! – Снежанна отстранилась от подруги и отошла на шаг. – Ты ни по ком скучать не будешь – тебе никто по-настоящему не нужен! Такая уж ты есть.
Лёка неопределенно пожала плечами, но опровергать слова подруги не стала.
– Не обижайся, но я рада, что ты уезжаешь, – сказала вдруг Снежанна. – У меня, наверное, никогда не будет такой подруги, но мне спокойнее, когда ты не рядом!
Подруги простились. Снежанна ушла.
Лёка прошла на кухню и принялась за суп. До Днепропетровска ехать несколько часов, и нужно было поесть.
Мама не отрывала от дочери скорбных глаз.
– Уже со всеми простилась? – спросила она.
– Нет, еще Васька должен прийти! – ответила Лёка, жуя. – Он мне чемодан до автовокзала донесет.
– Ну да, конечно, – кивнула мама. – Я пойду одеваться.
– Надень вишневую юбку, – предложила Лёка. – Тебе в ней лучше, чем в зеленой! И жакет в клеточку. Будет очень нарядно!
Вася Шишкин пришел за полчаса до отхода автобуса – как и обещал. Это был невысокий, крепко сбитый, почти квадратный юноша, с некрасивым, но очень честным лицом. Сейчас он грустил и не скрывал этого. Еще бы – уезжала Лёка.
– Ну что, Оля, ты готова? – спросил он, отводя глаза.
– Готова, – ответила та. – И не смей называть меня Олей. Знаешь же – не люблю!
– А Елена Георгиевна с нами идет?
– Конечно, – ответила Лёка. – Но мама еще не собралась. Копается – как всегда! Пойдем на двор, подождем ее там.
Они вышли из дома. На крыльце Вася закурил. Курил Вася лет с семи.
– Ты твердо решила ехать? – спросил он, затягиваясь крепкой сигаретой без фильтра.
– Еще и ты будешь меня отговаривать?! – взвилась Лёка. – Вот уж от кого, а от тебя – не ожидала!
Вася поморщился.
Они были знакомы всю жизнь. Их отцы вместе служили в милиции, дружили, дети родились в один год. Когда детишкам было по пять лет, их отцы спьяну поссорились во время празднования Первомая. Ссора была жаркой, как нередко бывает между закадычными друзьями, и мужики схватились за служебные пистолеты. На стене Лёкиного доме навсегда осталась отметина от пули – это отец Васи стрелял в отца Лёки и промахнулся. Его друг оказался белее метким – попал сразу в сердце.
Отца Васи похоронили, отца Лёки отправили на особую милицейскую зону в Нижнем Тагиле. Такое стечение обстоятельств могло сделать Лёку и Васю врагами, но не сделало – не прошло и года, как отец Лёки умер в колонии – очень быстро сгорел от тоски, мук совести и туберкулеза. Получалось, что злосчастная драка осиротила обоих, и дети ощущали себя почти братом и сестрой.
В школе они учились в одном классе, сидели за одной партой. От отцов у них остались несколько фотографий, две милицейские фуражки, две пары погон, две кобуры и две пары наручников с ключами. Почему кобуры и наручники не забрали, навсегда осталось загадкой. Видимо, помешал шум вокруг этой истории – тогда своих мест лишилось
Никто не знал Лёку так, как Вася, и не с кем она не была так откровенна, как с ним. Никому в мире она не поверяла свои мечты, и никто другой не мог так отчетливо знать – в городке Шахтерский эти мечты неосуществимы.
– Лёка, я просто подумал – а вдруг у тебя ничего не получится? – сказал задумчиво Вася. – Это, наверное, будет обидно – уехать в такую даль и там «обломаться». А ведь и здесь можно быть счастливым!
Лёка внимательно посмотрела на друга.
Конечно, он любил ее, любил преданно, давно. Он никогда не говорил об этом, но ему и не надо было говорить – Лёка знала. И если счастье в любви наступает тогда, когда люди друг друга понимают, то для Лёки не могло быть лучшей пары, чем Вася!
Но он был таким простым, таким обыкновенным! Он совсем не подходил местной «звездочке», какой воображала себя Лёка! И к тому же, Вася был ниже своей подруги почти на голову!
– Вася, мы же с тобой сто раз говорили! – начала Лёка. – Ну посмотри, где я живу, и что меня окружает! Здесь – самая окраина самого скучного городка на свете. У меня даже соседи есть только с одной стороны!
Это было правдой – дом Лёки находился на самой крайней улице Шахтерского, и был на этой улице последним. Только с одной стороны к нему прилегали дома – справа. Напротив дома была дорога, и сразу за ней начинался старый заброшенный карьер. Слева и сзади от дома был пустырь, а за ним – городское кладбище.
– Ну при чем здесь соседи? – поморщился Вася.
– При том, что здесь жизнь тянется, как кисель, – ответила Лёка. – А я хочу туда, где жизнь кипит, понимаешь? Вот Днепропетровск – там миллион жителей. Захотел пообщаться с поэтами – там есть поэты. Захотел с актерами – там есть актеры…
– Подожди, ты ведь на биологический поступаешь? – не понял Вася. – При чем здесь актеры?
– Не перебивай меня, ладно? – попросила Лёка. – Какая разница, на какой факультет поступать, главное, чтобы в большом городе жить! Я тебе столько раз говорила – и поэты есть, и актеры… А захотел с музыкантами дружбу завязать – есть там и музыканты! Там столько интересных людей – красивых, богатых, успешных! Я хочу в этот мир, понятно тебе?! И я уверена, что у меня все получится! Но если и не получится, то лучше мне поехать туда и, как ты говоришь, «обломаться», чем остаться здесь. Если я останусь, то буду всю жизнь корить себя за то, что даже не попробовала! Как ты можешь этого не понимать, ты, мой лучший друг?!
– Да все я понимаю! – буркнул Вася. – Тяжелый случай – наша бабочка хочет взлететь к солнцу. Но тут, наверное, я ничего не сделаю… Опалишь ты себе крылья, Лёка!
– Не опалю! – заявила Лёка. – У меня все получится, потому что я – это я!
Она готова была продолжать, но тут из дома вышла мама Лёки, Елена Георгиевна.
Все было готово к отъезду.
Вася вздохнул и оторвал от земли замечательный чемодан своей подруги.
Лёка, внутренне ликуя, осмотрела знакомую с детства окраину Шахтерского – свою родину. Она прощалась с ней и не собиралась сюда возвращаться.