Перезагрузка
Шрифт:
Приглядевшись, увидел, что старик шевелит губами, его подбородок двигается, и изо рта вроде даже вылетают какие-то слова. Но, прислушавшись, уловил лишь тишайший шорох, какой издает скользящая сквозь траву змея или трепещущий в паутине кусок сухого листа.
Лишь на мгновение почудилось, что тот сложился в нечто членораздельное:
– …движение без страха… пшшш… дальше…
Но тут же звук пропал, растворился среди прочих ночных звуков, и Андрей вздрогнул – показалось, что белая птица взлетела и коснулась лица холодным и скользким крылом.
– О, блин, – сказал Илья, и бородач начал исчезать.
В прошлый раз он сгинул мгновенно, сейчас же исчезал медленно, и у Андрея осталось впечатление, что уходил ночной визитер, будучи полон досады, что черты его лица исказило недовольство. Последний раз мигнули желтые птичьи глаза, и остались только сосенки да шуршание продолжавшегося дождя.
– Ну и хрень, – высказался бритоголовый. – Что это такое?
– Я тебе не скажу, и никто не скажет. – Андрей задумчиво поскреб подбородок. – Да, еще знаешь что – лучше молчи о том, что мы с тобой видели.
– Как велишь, шеф, – ответил Илья, и по голосу было ясно, что это обещание он постарается сдержать.
Утром Андрей встал с тяжелой головой, а обнаружив у костра бодрого Рашида в компании сонной Лизы, поинтересовался у него:
– Как спалось? Ничего странного не почувствовал?
– Лучше всех, видит Аллах, – отозвался «колдун», потягиваясь. – Вчера думал, что без пут мне нелегко придется, но было светло и чисто всю ночь, не то что раньше, эхе-хе…
Да, бородача он не заметил, а это значит, что либо тот и вправду не опасен, либо настолько могуч, что способности Рашида для него пустой звук. Но почему он не может говорить… или это он, Андрей, не в состоянии услышать то, что произносит ночной гость?
Мысль не понравилась, торопливо отогнал ее в сторону, а потом и забыл, увлекшись обычными делами.
Свернув палатку, зашагали через сырой лес, под пологом серых, низко висевших туч и сплошным дождем. Чуть позже к прочим «радостям» присоединился туман, густой и какой-то неприятно «живой» – в его толще ощущались потоки холодного и теплого воздуха, струи напоминали руки или скорее щупальца, норовившие ухватить путешественников.
Едва не влезли в очередное «болото», Андрей остановился в шаге от зеленых мохнатых кочек. Попытавшись обойти, уперлись в «пустыню», а когда прошли ее, выяснилось, что сделали это зря – на другой стороне встретил не обычный лес, а стена «джунглей».
Пришлось возвращаться.
Между путешественниками и трассой М-1 по-прежнему лежала полоса непреодолимых препятствий, но, что самое плохое, не удавалось идти прямо на запад. Приходилось то и дело сворачивать, искать путь, выбираться из тупиков, тыкаться туда-сюда.
Они и вправду брели по громадному, созданному катастрофой лабиринту.
Во время перехода через очередную «пустыню» Андрей услышал донесшийся спереди собачий лай и в первый момент решил, что это ему кажется. Но Рашид встрепенулся, а на лице Лизы отразилось недовольство, причудливо смешанное с надеждой.
– Вроде обычные псы гавкают, – заметил Илья. – Не «собаки» проклятые.
– Скоро узнаем, – сказал Андрей.
Речку, на которую наткнулись метров через пятьдесят, не рискнули форсировать сразу – слишком уж глубокой показалась она и неудобными берега. Пошли вдоль нее, продираясь сквозь густые заросли, и вскоре увидели полузатопленную лодку, почти тут же – шалаш в кустах.
Затем лай зазвучал вновь, и на этот раз очень близко.
– Оружие готовим, – велел Андрей.
Даже если это не «собаки», а заурядные псы, они тоже в состоянии броситься на людей, как самые обыкновенные хищники, или хозяева животных могут оказаться настроенными вовсе не дружелюбно…
В такие времена чужак наверняка враг.
– Действительно, собаки, – прошептал Рашид, когда они выбрались на проселок.
Под ногами захлюпала густая грязь, и вскоре из тумана выплыли очертания домов – обычных, деревенских, выстроившихся в два ряда вдоль единственной улицы. В мареве проглянул силуэт торчащего журавля, и лай начал стремительно приближаться.
Показалась бегущая по дороге собака, самая банальная, без человеческой головы, но очень крупная.
– О, барбос! – воскликнул Илья. – Вот корейцы бы обрадовались!
Псина словно поняла эти слова, остановилась и оскалила зубы, но не угрожающе, а скорее предупреждающе. Следом за ней показались еще две, помельче, и, похоже, что из одного помета – одинаково острые морды, белая шерсть с черными пятнами на боках и спине.
Эти дружно загавкали, но одновременно и завиляли хвостами.
– О, встречают, шавки подзаборные, – продолжил бритоголовый. – Как выжили? Эй, мохнатые, хватит вопить, скажите лучше, где люди?
– А вот и они, – сказал Рашид.
Из тумана вынырнул мужик с ружьем в руках, затем показался еще один, с вилами.
– Кого тут нелегкая принесла? – низким голосом поинтересовался первый.
– Нас, – ответил Андрей, делая несколько шагов вперед.
Соваться навстречу толпой опасно – могут воспринять как атаку и отреагировать соответственно.
– Да, а мы уж думали, что на белом свете никого не осталось, – сказал мужик с ружьем. – Слышь, земляк, а там вот стоит такой… с ним все в порядке?
Зрение у обитателя затерянной в лесу деревушки было отличным.
– В порядке, и он человек, – с нажимом произнес Андрей. – Мы идем мимо. Останавливаться у вас не собираемся, но будем рады передохнуть… Как, примете гостей?
– Можно подумать. – Мужик с ружьем оглянулся на второго, могучего и сутулого. – Что скажешь, Петруха?
Названный «Петрухой» выглядел обычно, но Соловьеву не понравился его взгляд – блуждающий, неуловимый, словно у безумца или вконец сторчавшегося наркомана. Вилы он держал небрежно, чувствовалось, что они ему не особенно нужны.